Драгоценности фрау Элизабет. Наталья Попова

не может думать и легко ведется. Особенно, если такое чревоугодие крепко сбрызнуто выпивкой. Но русские люди в этом знают толк, поэтому все дела начинаются с застолья, им же и заканчиваются. В таких ситуациях я часто сочувствовала иностранцам, особенно азиатам. Я где-то прочитала, что у них в организме отсутствует какой-то то ли гормон, то ли фермент, который помогает справляться с алкоголем. Отказаться от выпивки сразу у них не хватало духу, вроде неприлично обижать хозяев. А потом было поздно. После двух-трех рюмок они становились смешными и безвольными, как мягкие игрушки. Наши начинали подтрунивать над ними и потихоньку издеваться. Предлагали выпить еще и еще, демонстрируя, вроде бы, свое превосходство, хотя уже сами не понимали, что и они со стороны смотрятся не лучше, разве что выглядят более шумными и агрессивными.

      Все расселись. Согласно этикету места в центре стола друг напротив друга занимали главные персоны. С нашей стороны НикСтеп и губернатор, со стороны немцев – в центре фон Штольц, справа от него банкиры, слева оба Дитера. Я, как всегда, сидела справа от своего шефа. Официанты, бесшумно скользя вокруг стола, наполнили бокалы. Банкет начался. Зазвучали умные и достойные, слегка высокопарные речи о взаимовыгодном сотрудничестве, о перспективах развития совместного бизнеса. Третий тост мой директор оставлял всегда за собой и традиционно предлагал всем поднять бокал за меня – единственную даму. При этом он покровительственно поглядывал на меня. Эффект такого эпатажа был двойным: во-первых, он снискал себе славу галантного мужчины, а во-вторых, он всякий раз как бы призывал присутствующих еще раз оценить сокровище, принадлежащее только ему. Сначала я злилась и дергалась. Но, так как это повторялось каждый раз, постепенно перестала обращать на это внимание.

      После первого же подобного банкета я сделала для себя вывод, что переводчик – профессия голодная. Я переводила, не прерываясь ни на минуту, потому что, пока закусывал один, говорил другой, и так по кругу. Я даже не брала в руки вилку и нож. Мне было просто некогда перекусить. Не буду же я говорить с набитым ртом или просить: «Подождите, пожалуйста, я прожую». Все, чем я довольствовалась на банкетах, был стакан минеральной воды или сока. Только и успевала сделать глоток, как снова нужно было переводить очередную фразу очередного оратора. Так что, съестное изобилие вреда моей фигуре не наносило. Хоть это радовало. Спиртного на банкетах я не пила принципиально. Не хватало еще и мне выглядеть под стать захмелевшим мужикам. У меня всегда должна была быть ясная и трезвая голова. Поэтому мой бокал с традиционным шампанским так и оставался полным. Я поднимала его только для того, чтобы чокнуться за очередной тост с присутствующими за столом.

      Банкет набирал обороты. Я исподволь наблюдала за фон Штольцем. Он держался непринужденно и уверенно, ел и пил все, что ему предлагалось, принимал участие в разговоре, живо реагировал на шутки