Последние дни Кондора. Джеймс Грейди

обнаженной, но не тех людей, которых убивал. Иногда, размышляя о смерти, об убийствах, я почему-то начинаю ощущать запах мужского туалета. Помню переулки в Бейруте. Бары в Амстердаме. Аэродромы в джунглях. Какую-то забегаловку в Бруклине. Скоростные автострады в Лос-Анджелесе. Как меня подстрелили. Как сам стрелял в ответ. Как сломать человеку шею. И еще – как я бреду по улице какого-то города, название которого не могу вспомнить, и по шее у меня бегут мурашки. Да, и еще одно: что мое любимое оружие – автоматический пистолет «Кольт-девятнадцать-одиннадцать» сорок пятого калибра.

      – В вашем состоянии происходят какие-то изменения?

      Солги.

      – Нет, не вижу никакой динамики. Во всяком случае, пока я принимаю наркотики.

      – Лекарства, – поправила Кондора женщина.

      – Разве лекарства принимают не для того, чтобы состояние улучшалось? – улыбнулся он.

      Женщина пожала плечами. Его вопрос вызвал у нее ответную легкую улыбку.

      – Если исходить из диагноза, то для меня лучше всего – оставаться в неведении по поводу того, что сидит где-то в глубинах моей памяти.

      – Но ведь это «что-то» все равно там есть.

      – Вы так считаете? Что ж, возможно, вы правы. На самом деле сейчас я точно знаю только то, что нахожусь здесь и занимаюсь чем-то, что имеет отношение к работе. Но иногда… Иногда у меня возникает странное видение. Мне представляется, что я сижу на скамье в парке. Погода просто прекрасная, надо мной голубое небо, кругом деревья, зеленая трава. Стоит полная тишина, если не считать какого-то едва слышного свиста. Я чувствую запах человеческого пота. На коленях у меня айпад. На его экране я вижу изображение, которое транслируется с беспилотника: тонкие, словно кисея, облака и земля где-то далеко внизу. Потом я начинаю различать здания, они все ближе и ближе. Затем в центре экрана появляется изображение какого-то парка. Я вижу скамейки и понимаю, что если буду продолжать сидеть на месте, следующим, что предстанет передо мной на экране айпада, будет мое собственное изображение.

      Она смотрит на тебя, приоткрыв рот от удивления.

      У порога ванной комнаты, блестя лысиной, возник Питер, захлопнул крышку алюминиевого кейса и сказал:

      – Вы не могли бы выйти, чтобы я сделал еще несколько снимков?

      Оказавшись в холле, Фэй указала взглядом на спальню и кладовую.

      – Я нигде не видела компьютера. Он у вас есть? Может быть, лэптоп? Или таблетка? Вы ведете дневник или, скажем, журнал своих видений?

      – Нет. Я соблюдаю все условия, которые были мне поставлены. Вам прекрасно известно, что возможностей моего сотового телефона едва хватает для того, чтобы позвонить на линию «Агент в сложной ситуации». К тому же у вас есть все записи прослушки.

      Из ванной комнаты послышался щелчок сработавшей фотокамеры айпада.

      – Эй, Кондор! – проорал Питер. – Ты ведь знаешь, анализ мочи все равно все покажет, так что скажи честно: ты все еще покупаешь тот напиток у антрополога из Смитсоновского института?

      Щелчок.

      – Меня снабжает