Бухара в Средние века. На стыке персидских традиций и исламской культуры. Ричард Нельсон Фрай

предположить, что истоки Бухары как имеющего важное значение города, видимо, датируются концом V или началом IV в. н. э., когда под властью эфталитов находились большие территории Средней Азии. После победы Бахрама над эфталитами персидское влияние на Среднюю Азию, как свидетельствовало копирование его монет, значительно возросло. К тому же самому периоду археологи относят и некоторые основные сооружения длинных (общепринятый термин для крепостных стен большой протяженности. – Пер.) стен вокруг оазиса.

      Крепостные стены Бухары, носившие курьезное название Канпирак – «Старуха», не являлись чем-то уникальным для Средней Азии. Антиох I (281–261 до н. э.) построил, согласно Страбону, стену вокруг оазисов Мерв (древнейший известный город Средней Азии на берегу реки Мургаб на юго-востоке Туркменистана) и Шаш (возле Ташкента); другие оазисы также были обнесены стенами. Вполне возможно, что длинные стены Бухары, раскинувшиеся на 250 километров вокруг оазиса, начали возводить еще до нашей эры, однако археологические свидетельства далеко не дают такой уверенности. Протяженные стены опоясывали орошаемую часть оазиса и, несомненно, служили защитой как от песков пустыни, так и от враждебных кочевников. Фрагменты стены, особенно в восточной и юго-восточной частях оазиса, сохранились и по сей день.

      После арабских завоеваний стены несколько раз восстанавливались и надстраивались. Исламские источники сообщают нам, что грандиозное восстановление стен началось в 782 и длилось до 830 г. н. э. При процветающем правлении Саманидов крепостные стены запустили до состояния развалин и они больше не служили таким серьезным барьером, каким являлись в досаманидские времена. Разумеется, стены города поддерживались почти до наших дней, и средневековый географ Истахри писал, что в восточной части исламского мира нет второго такого хорошо укрепленного города, как Бухара. Не только сам город имел мощные стены, но и цитадель, где размещались правители, также служила надежным оборонительным сооружением.

      Что касается эфталитов, то эти вторгшиеся с восточных окраин кочевники унаследовали не только роль кушанов, но, похоже, и их язык. Или, выражаясь точнее, они переняли иранский диалект Бактрии, использовавшийся кушанами и, соответственно, называвшийся кушано-бактрийским. Полагаю, было бы правильно разделить историю этой большой восточноиранской территории на кушанский и последовавший за ним позднее эфталитский периоды. Это никоим образом не исключает дальнейшее подразделение на подпериоды или другую общую точку зрения на историю Восточного Ирана, однако скудность источников ставит нас перед необходимостью упрощения попыток реконструкции истории. В персидском эпосе Фирдоуси (Мансур Хасан Фирдоуси Туси (935-1020); персидский поэт, автор эпической поэмы «Шахнаме» («Книга царей». – Пер.), ему приписывается также поэма «Юсуф и Зулейха», библейско-коранический сюжет об Иосифе) земли кушанов в нескольких местах сопоставляются, по всей видимости, с Бухарским