Страж. Геннадий Иевлев

еще, чего я не в состоянии почувствовать? Чего? Еще какого-то одного поля? Какого? В стройной и прекрасной объединенной теории пространственных полей нет, не то чтобы места, даже щелочки еще для одного поля. В ней все расставлено по своим строгим местам и разложено по энергетическим уровням. Определенно, ее нельзя пересматривать. Это, просто, невозможно. Иначе развалится фундамент, на котором стоит выстроенная теория Природы мироздания, а если фундамент придет в негодность, обрушится и все здание. Развитие цивилизаций застопорится на десятки, сотни лет. Им придется заново переосмысливать утвержденные ими фундаментальные постулаты и строить новые теории своего развития.

      Нет, нет – это невозможно, разум Дакка пришел в волнение, таким образом выражая одну из своих эмоций, теория пространственных полей непоколебима. Никто и ничто не в состоянии ее нарушить. И если, согласно ей, все поля должны подчиняться ее законам, то значит так и должно быть.

      А если внутренний мир населен разумом, очень могущественным разумом, для которого наш, внешний мир, всего лишь подобие прыща на нашем носителе, от которого мы стараемся поскорее избавиться, а порой, просто и не замечаем? Что если и наш внешний мир остался ими незамеченным и потому мы существуем? Ведь на чем-то же основывается легенда одной из исчезнувших галактических цивилизаций о неких зоррах, якобы периодически приходящих к ним из внутреннего мира. Но тогда внутренний мир знает о нас и, регулярно контролируя, таким образом пытается не допустить нашего нагноения – уничтожения цивилизациями друг друга? Возможно. А может это, всего лишь, одна из цивилизаций неисследованной нами части галактики или вовсе из другой? Но зачем тогда они приходят сюда? Просто посмотреть на нас. Нет, всё же легенда, что зорры приходят из внутреннего мира, больше подходит для всех их странностей.

      Продолжал размышлять пространственный страж Дакк, только что вернувшийся из своей депортации и едва оказавшись в своем кресле сферы станции пространственного контроля или проще, станции зонта, как его разум тут же покинул свой носитель, который остался лежать в кресле и выскользнул из сферы наружу в безбрежный пространственный океан, чтобы омыть им свой истосковавшийся по нему разум и предаться размышлениям о ВЕЧНОСТИ.

      Он, как и все другие стражи элитного клана, прекрасно чувствовал мощные энергетические нити, которые пронизывали пространство во всех направлениях, в местах своего пересечения сплетаясь в узлы и образуя бескрайнюю пространственную энергетическую сеть. Но вместе с тем, он так же чувствовал и те нити, которые пространственным веером шли от узла к узлу. Эти нити были настолько тонки и слабы, что едва чувствовались его психотронным полем, но вместе с тем их было столь много, что в районе узла, они, практически, сливались воедино, образуя, своего рода, энергетическое полотно. Что это были за нити и какова была их роль в пространственной энергетической сети ему было совершенно непонятно.

      Но Дакк никогда не слышал ни от одного из других стражей, чтобы кто-то из них тоже чувствовал эти нити и потому, не зная, как к этому могут отнестись зевсы, главенствующая раса его галактики, всячески скрывал эту особенность своего психотронного поля.

      Он не знал, имели ли эти, едва ощущаемые нити, какое-то отношение к энергии внутреннего мира, но когда он находился здесь, вне галактики, их энергетика была настолько мощна, что ее вполне хватало, чтобы питать и его носитель и его разум, делая их мощнее и чувствительнее и Дакк, практически, никогда не задумывался о пище, лишь иногда употребляя ее, чтобы не вызвать подозрений. В галактике их энергетика была значительно слабее, словно галактика, каким-то образом, являлась экраном для нее, он, практически и не чувствовал её и ему, поневоле, приходилось достаточно активно питаться, так как мощное психотронное поле его разума потребляло большое количество энергии.

      Разум направил своё внимание в сторону своей галактики Зевс: она находилась, сравнительно, недалеко от станции зонта, по сравнению с другими галактиками и потому отлично чувствовалась ее завораживающая мощь, которая притягивала и заставляла трепетать его чувствительное психотронное поле. Здесь, в полном безмолвии, вне галактики, он чувствовал ее совершенно иначе, чем когда находился внутри. Здесь она ему казалась разумным организмом, несущим в себе ещё непонятый им, загадочный и таинственный интеллект.

      А почему бы и нет? Разум перешел в другое волнение, которое могло бы означать дергание плечами. Вдруг галактики и в самом деле обладают интеллектом, настолько мощнее нашего, что мы для них лишь примитивы, с которыми и общаться-то зазорно? А может мы слишком малы для них, сродни атомам для нас и они нас, просто, не замечают?

      А может быть это вовсе не их разум, а некое отражение разума, населяющего их? Своего рода сигнал расам других галактик, могущих чувствовать и понимать его – я заселена разумными существами, имейте это ввиду. По крайней мере, по разуму Дакка прошла волна, относительно моей галактики и двух ближайших галактик можно с достаточной уверенностью предположить, что они несут в себе разумные организмы. Другие же галактики пока очень далеки, чтобы о них можно было судить подобным образом.

      Чепуха какая-то. Разум забурлил, этим своим действием выражая