Золотая нить времен. Новеллы и эссе. Люди, портреты, судьбы.. Светлана Макаренко-Астрикова

сообщено.. Мое почтение Его Светлости герцогу Тосканскому и благодарность сердечная за участие в судьбе русского дипломата. Прошу передать! – поверенный сухо поклонился, шелкнув лаковыми штиблетами. Когда он вскинул голову, сухопарая тень лекаря исчезла вовсе из комнат. Возле тела больного юноши суетилась лишь чернобровая итальяночка – сиделка. Она зажгла пару свечей на низкой мраморной каминой доске, накрыла усопшего белой простынею и теперь старательно пыталась вложить в еще теплые его руки маленький серебряный шейный крестик на тонкой цепочке.. Глаза Корсакова были закрыты и казалось, что юноша просто мирно спит, так спокойно и безмятежно было его чело, лишь в уголку пухлых, еще юношеских губ, искусанных и бледных, чернела тонкая струйка запекшейся крови.. В ногах покойного сиротливо темнел странно блестевший в пламени свечей гриф маленькой кефары без струн…

      Вместо эпилога:

      .. «Сказывают, за час до смерти он сочинил следующую надпись для своего памятника, и когда ему сказали, что во Флоренции не сумеют вырезать русские буквы, он сам начертал ее крупными буквами и велел скопировать ее на камень:

      Прохожий, поспеши к стране родной своей!

      Ах, грустно умереть далеко от друзей!»

      (Из воспоминаний Е. А. Энгельгардта, директора Императорского Царскосельского Лицея. Запись Я. Грота.)

      .. «Вчера я имел от Горчакова письмо и рисунок маленького памятника, который он поставил нашему бедному трубадуру Корсакову под густым кипарисом, близ церковной ограды.. во Флоренции.. *16

      «Сестра Кюхельбекера, Юлия Карловна, поклонится в Италии тому маленькому памятнику Корсакова, сорвет листок с померанцевого дерева у могилы… «Листок этот, – засвидетельствуют современники, – Кюхельбекер хранил, как реликвию, как святыню, вместе с портретом матери, с единственною, дошедшею до него, рукописью отца, с последним письмом и застжкою от манишки Пушкина и письмом В. А. Жуковского»..17

      …Он не пришел, кудрявый наш певец,

      С огнем в очах, с гитарой сладкогласной

      Под миртами Италии прекрасной

      Он тихо спит и дружеский резец

      Не начертал над русскою могилой

      Слов несколько на языке родном,

      В. Кюхельбеккер. Портрет карандашом в годы ссылки. Источник иллюстрации: «Жизнь Пушкина». Том первый. М. Изд-во» Правда». 1987 год. Личное собрание автора.

      Вильгельм Карлович Кюхельбекер. «Мой брат родной, по Музе, по судьбам»…

      (21.06.1797 года [Петербург] – 23.08.1846 года [Тобольск])

      * * 1 * *

      Неуклюжий, долговязый, размахивая длинными, не по росту, руками, он бежал, ничего не видя впереди себя от слез, путаясь ногами в изумрудной, чуть изжелта, траве… Нет, эта невыносимая жизнь должна закончиться! Не «когда – нибудь». А сию минуту, сейчас! Терпеть эти беспрестанные насмешки и поддразнивания

16

Е. А. Энгельгардт ошибался. Памятник был установлен А. М Горчаковым на могиле Н. А. Корсакова в Ливорно. —Р.) Этот печальный подарок меня очень обрадовал. (*Дневниковая запись Е. А. Энгельгардта цитируется по книге Н. Эйдельмана «Прекрасен наш союз..» стр.158. – автор.

17

Н. Я. Эйдельман. «Прекрасен наш союз»… История одного класса. Москва. Издательство «Молодая гвардия». 1982 г. стр.189.