Богохульство. Дуглас Престон

опустил ее.

      – Я задал тебе вопрос!

      – Занял у одного парня, – прохрипел навахо.

      – Серьезно? У кого же?

      – Не знаю, как его зовут.

      – Не знаешь, как его зовут, – повторил Эдди.

      Лоренцо предпринял еще одну вялую попытку обойти пастора, но тот снова не позволил ему это сделать. У него дрожали руки.

      – Я знаю, откуда ты взял деньги. Ты их украл. С тарелки для пожертвований.

      – Ни фига.

      – Да, украл! Больше пятидесяти долларов!

      – Ни черта я не крал.

      – Не чертыхайся при мне, Лоренцо! Я видел, как ты их брал.

      Ложь соскользнула с языка Эдди прежде, чем тот осознал, что вынужден прибегнуть к ней. Впрочем, можно было считать, что он и вправду все видел: индеец не признавался в содеянном, но правда высвечивалась на его лице.

      – Ты присвоил пятьдесят долларов, в которых эта церковь крайне нуждается. Но ты украл их не только у нее. И не только у меня. Ты украл их у Господа!

      Лоренцо молчал.

      – Как, по-твоему, Господь на это ответит? Ты думал об этом, когда брал деньги, а, Лоренцо? «И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну»[11].

      Лоренцо быстро развернулся и зашагал в противоположном направлении, назад, к городу. Эдди догнал его и схватил за рубаху в районе плеча. Лоренцо вырвался и продолжил путь. Потом вдруг резко остановился и направился к трейлеру.

      – Ты куда? – закричал Эдди. – Не смей туда входить, слышишь?

      Лоренцо поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Эдди взбежал по ступеням вслед за ним, но остановился у самой двери.

      – Немедленно выходи! – Опасаясь, что негодяй нападет на него, заходить в трейлер он не решался. – Вор! Вот ты кто! Самый настоящий вор! Сейчас же выходи из моего дома, или я вызову полицию!

      Из кухни послышался шум. Судя по звукам, индеец выдвинул и швырнул на пол ящик со столовыми приборами.

      – За нанесенный ущерб ты заплатишь! Все до последнего цента!

      Снова раздался грохот. По кухне разлетелась еще какая-то домашняя утварь. Эдди всем сердцем рвался в дом, однако его удерживал страх. Хорошо еще, что индеец прошел в кухню, а не в спальню, где стоял драгоценный компьютер.

      – Выходи, я тебе говорю! Несчастный алкоголик! Человек-паразит! Сор в глазах Иисуса! Я все расскажу твоему надзирателю, и ты отправишься обратно в тюрьму! Я обещаю!

      Лоренцо внезапно возник на пороге с большим кухонным ножом в руке. Эдди попятился назад и сошел по ступеням вниз.

      – Лоренцо. Нет.

      Индеец остановился на крыльце, слегка покачиваясь, щурясь в лучах вечернего солнца и размахивая оружием. Спускаться он как будто не собирался.

      – Брось нож, Лоренцо, – произнес Эдди. – Брось, кому говорят!

      Индеец опустил руку.

      – Брось сию секунду. – Эдди заметил, что крепко сжатые вокруг рукояти пальцы навахо немного расслабляются. – Брось, или Иисус покарает тебя!

      Из груди Лоренцо вдруг вырвался вопль

11

Мф. 5:30.