Разум нужен всем. Борис Наумов

усмехались, прислушиваясь к ней, потом пытались о чём-то спросить. Это их умиляло и забавляло.

      Через семь-восемь минут всё прекращалось, и девочка снова замолкала и продолжала скатываться с горки, как ни в чём не бывало.

      Когда Светлана попросила мужа повеселить Анюту – сесть на санки и скатиться с горы – Анастас поддержал жену и верхом уселся на детские саночки. Но, не успел он оттолкнуться, чтобы начать движение, как малышка встала впереди и чётко заявила:

      – Тебе, папочка, нельзя кататься: можешь поломать санки или упадёшь и ударишься, будет больно.

      Молчание родителей после этих слов продолжалось целую минуту. Они сначала не могли понять – шутит дочка или, действительно, боится, чтобы не случилась беда. Потом они переглянулись и одновременно заговорили.

      – Почему ты так сказала, Анюточка?

      – Откуда ты знаешь такие слова, дочка?

      – Ты, разве, видела, как ломаются санки?

      – Может быть, тебе во сне, что-нибудь приснилось?

      Весёлое и приятное общение, которое у семейства Одинцовых было в первые минуты пребывания на горке, исчезло. Теперь девочка, молча, каталась и даже сама пыталась поднять санки наверх. А родители, не зная, как понимать дочку, уже без интереса продолжали развлекать её.

      Так и не прокатившись ни разу на санках, Анастас предложил своим девочкам возвращаться домой.

      Светлана всю дорогу до дому думала об Анютке.

      «Какая-то она не совсем обычная девочка. Ей всего-то годик, а она разговаривает, как взрослый ребёнок пяти-семи лет и мысли свои разумно выражает. Может быть, это и хорошо, быстро развивается девочка. Это лучше, чем, если бы у неё было отставание. Но, всё же? Хотелось бы, как у людей.

      Анастас сначала тоже был в недоумении, а потом он стал делать выводы, что их Анютка – дочь не совсем обычных родителей, людей с некоторым отклонением психологического, интеллектуального характера. Значит, и дочь не может быть нормальной, и она развивается не в соответствии с медицинскими стандартами.

      А придя домой, в привычную среду обитания, родители постепенно забыли о своих размышлениях и опасениях.

      Только Анюта снова повела себя странно. Она взяла куклу на руки и, сидя на полу, стала что-то говорить, тихо и не совсем разборчиво, словно она и не с куклой говорит, а с каким-то невидимым собеседником.

      – Я люблю свою маму и папу тоже, – можно было с трудом услышать предложение среди других слов, – я всегда буду с ними. И они будут со мной… Я не знаю тебя…, но слышу хорошо. Ты волшебник…? Тогда, кто же ты? Когда? Я хочу ещё с тобой поговорить. Ладно.

      – Что ты ей рассказывала, Анюточка?

      – Ничего.

      – Я же слышала.

      – Ничего, – несколько насупившись, словно она была недовольна подслушиванием мамы, кратко отвечала дочь.

      – Ну, не хочешь говорить, не надо. Пойдём в кухню, надо покушать.

      4

      – Ты сегодня опять встречался с дочерью Анастаса?

      – Да, отец, я был у неё, но совсем недолго, – на вопрос отца ответил Иллиан. – Она ещё маленькая,