Разум нужен всем. Борис Наумов

передаваться только звуком, словами, произнесёнными вслух.

      Как настоящий исследователь, Анастас давно заметил и определил для себя задачу – в будущем заняться этим и, возможно, разгадать такой феномен мозга.

      Есть ещё одно обстоятельство, на которое надо сейчас обратить внимание. Физическое развитие маленькой Анюты вполне соответствовало медицинским нормам развития ребёнка по дням и месяцам. Она была живой, смешливой, забавной, иногда неуклюжей, временами болела и выздоравливала. Словом, всё, как у людей.

      Только одно отличало Анюту от других детей: её умственное развитие. Это замечали не только Анастас со Светланой, но и медицинские работники, и друзья, приходившие в гости к Одинцовым.

      К пяти – шести месяцам Анютка, лёжа в кроватке и занимаясь своими делами, например, рассматривая пальчики на руках, вдруг замирала и внимательно смотрела то на отца, то на мать, которые, как часто бывало в последнее время, разговаривали молча. Она, словно понимала их разговор, и поворачивала головку в ту сторону, где находились, «говорившие» в это время отец или мать. Наверно, она, ещё не зная слов, не могла понять смысла разговора, но, кто в данный момент говорит, она чётко определяла.

      Конечно, своих детей до появления Анютки у Одинцовых не было, и им трудно иногда было определить, что в развитии ребёнка является нормальным, а что – отклонением. Хотя, теоретически они кое-что знали и могли догадываться о необычном проявлении в поведении и развитии своего ребёнка.

      Анастас, однажды, пытался поговорить об этом со Светланой, но она его не поддержала.

      – Знаешь, Светочка, мне кажется, что Анютка улавливает наши с тобой мысли.

      – Наша Анюточка чувствует нас с тобой всем своим нутром, ведь, мы её родители. Инстинкт, дорогой мой.

      – Не знаю, не знаю. Может быть, и так. Но, иногда мне кажется, что она меня слышит.

      – А, если, кажется, знаешь, что надо делать?

      На этом разговор был закончен.

      Проснувшись утром, Светлана подошла к кроватке дочери и удивилась: та лежала с открытыми глазками, молчала, но никак не отреагировала на появление матери.

      – Доченька, что с тобой? У тебя что-то болит? Ответь мне. Где у тебя болит?

      Ответа не было, и только слабый поворот головы малышки в сторону матери указывал на то, что она, действительно, не спит и слышит свою мать.

      Светлана взяла её на руки, поцеловала в щёчку и пошла к Анастасу.

      – Что с ней происходит, Стас? Она, как не живая: молчит и почти не двигается.

      – Не знаю, Светик. Как голова? Температуры нет?

      – Нет температуры, и на боли она не показывает.

      Мама с трудом покормила дочку: та вяло и долго жевала своим беззубым ртом, потом проглатывала еду и совсем без охоты снова открывала ротик.

      – Я пойду сейчас к врачу, – сказала Светлана, провожая мужа на работу. Сама она в институт не ходила, была в отпуске по уходу за ребёнком.

      – Хорошо, Светочка. Я побежал. Позвони