Джентльмены-мошенники (сборник). Гай Н. Бутби

узнал в нем того, кто вызывал у меня такой интерес в Малар-Кадире. Саймон Карн был одет в модный европейский костюм, но это лицо я бы узнал везде и всюду. Я протянул руку.

      – Как поживаете, мистер Карн? – воскликнул я. – Вот неожиданная радость! Скажите на милость, давно ли вы в Калькутте?

      – Я приехал вчера вечером, – ответил он, – и завтра утром уезжаю в Бирму. Вот видите, я поймал ваше превосходительство на слове.

      – Очень рад вас видеть, – сказал я. – Я с неизменным удовольствием вспоминаю, как радушно вы приняли меня в тот день, когда я заблудился в джунглях. Раз уж вы уезжаете так скоро, то, к сожалению, мы будем лишены удовольствия пообщаться с вами подольше. Но, может быть, вы отужинаете с нами сегодня?

      – Я был бы счастлив, – просто ответил Карн, глядя на меня своими прекрасными глазами, напоминавшими отчего-то взгляд колли.

      – Моя супруга обожает индийскую керамику и латунь, – продолжал я, – и она ни за что не простит мне, если упустит возможность посоветоваться с вами касательно своей коллекции.

      – Я буду рад оказать любую помощь, – сказал мистер Карн.

      – В таком случае увидимся вечером. До свидания!

      Вечером мы наслаждались его обществом за ужином, и должен признать, что никогда еще за столом вице-короля не сидел столь интересный гость. Мои дочери и жена подпали под обаяние мистера Карна так же быстро, как и я. И впрямь, жена признавалась впоследствии, что сочла его самым большим оригиналом из всех, кого знала на Востоке. Это был крайне нелестный отзыв в отношении бесчисленных служащих консульства, которые гордились своей оригинальностью. Прощаясь, мы добились от Карна обещания навестить нас в Лондоне; впоследствии я узнал, что моя жена вознамерилась немедленно сделать из него светскую знаменитость.

      Как Саймон Карн прибыл в Лондон в начале мая, как он на весь сезон за огромные деньги снял Порчестер-хаус, который, как известно, стоит на углу Бельвертон-стрит и Парк-лейн, как он шикарно его обставил и привез целую армию слуг-индийцев, как приготовился ошеломлять общество своими приемами – все это хорошо известно. Я приветствовал Карна по приезде, и он отужинал с нами на следующий же вечер. Таким образом, мы, можно сказать, оказались его поручителями в обществе. Трудно представить всю меру нашего заблуждения, если вспомнить, с каким энтузиазмом, даже в разгар веселого сезона, свет принял Карна, какую поднял вокруг него шумиху и в каком восторженном тоне принялся запечатлевать его деяния в прессе. В июне и июле Карна можно было встретить в любом аристократическом доме. Даже члены королевской семьи снизошли до дружеских отношений с ним; пронесся слух, что не менее трех самых неприступных английских красавиц готовы в любую минуту принять от Карна предложение руки и сердца. Есть чем гордиться, если вы стали светским львом в столь блистательный сезон, сняли один из самых дорогих домов нашего прекрасного города и написали книгу, которую признанные авторитеты объявили шедевром. Саймон Карн проделал все вышеперечисленное.

      Описав