Аю-Даг. Наталья Струтинская

растворились в пелене дождя.

      Накануне случилось что-то совершенно новое и необычное для меня, заставившее сердце отчаянно биться по пробуждению. Был разговор, какого никогда еще не было в моей жизни, было чувство, какого еще не знало мое сердце, и было желание, какого еще не знала моя душа. И теперь я сидела на подоконнике, подогнув под себя ноги, в белой ночной рубашке, не в силах уснуть, и ждала наступления утра.

      Два чувства, подгоняемые разными мыслями, боролись во мне. Одно чувство вызывало воспоминание о вчерашнем дне, о Вадиме, который открылся мне с совершенно неожиданной стороны, и о том душевном подъеме, который я испытывала, думая теперь о нем. И чувство это, приводившее меня в некое состояние эйфории, перебивалось иным, более приземленным и неприятным – чувством раздражения.

      Василий не появлялся, и я проснулась с твердым намерением увидеться с ним. Мне хотелось поделиться с ним своим открытием, рассказать, как он заблуждался, переубедить его. Василий мне казался теперь каким-то одиноким, отстраненным в своем уединении. И даже, более того, скучным. Я была почти уверена, что он не уезжал из города, отказавшись тогда прийти к Коле, а просто посчитал неуместным и скучным для себя наше ребячество.

      Но я не успела собраться, когда мама крикнула с крыльца, что пришел Вася. Он стоял, прислонившись к косяку двери и держа что-то на руках. Я вышла, приготовившись высказаться, когда увидела его.

      И тогда снова что-то затрепетало в груди, и на мгновение я остановилась, потому что у меня бешено забилось сердце и подогнулись колени. Я ухватилась за поручень и уставилась на Василия.

      В его крепких, загорелых руках тихонько попискивал белый пушистый комочек. Маленький котенок, водя розовым, приплюснутым носиком, пытался поднять головку, удерживая равновесие. На лице Васи сияла улыбка.

      – Откуда? – выдохнула я и подошла вплотную к нему.

      Всякое раздражение мгновенно улетучилось. На меня смотрели родные, темные глаза, а две маленькие родинки под губой весело приплясывали.

      – Кошка окотилась, – ответил Василий, поддерживая котенка. – Отец утопит. Я подумал, может, возьмешь?

      Котенок отчаянно пищал, раскрывая свой маленький розовый ротик с белыми зубками. Я взяла его на руки. Котенок плотно уткнулся своими белыми, мягкими лапками мне в грудь. Я помедлила.

      – Как его назовем? – наконец спросила я, поддерживая маленькие упирающиеся лапки и поднимая глаза на Василия.

      Вася улыбнулся еще шире.

      – Я называл его Бонусом, – он пожал плечами. – Он был самый маленький. Может быть, ты придумаешь ему новое имя.

      – Нет, – сказала я, – пусть его зовут Бонус.

      Я налила в блюдце парное молоко и котенок, шатаясь, подполз к нему и с жадностью стал лакать.

      Вася присел на корточки рядом с котенком. Пушистая спинка котенка топорщилась и вздрагивала от напряжения, маленькое тельце пошатывалось.

      Внезапно