Пришельцы, дары приносящие (сборник). Гарри Гаррисон

я предполагал…

      – Прошу прощения, полковник, но КБОКК ничего не предполагает. Эспантозо ухаживал за животными.

      – Он… что?

      – Заботился о наших пушистых друзьях: крысах, мышах, хомяках – обычный набор лабораторных животных. – Джефф поднял с земли коробочку «радара». – Он заметил, как грызуны реагируют на высокочастотный звук во время экспериментов, и у него возникла эта идея. Три четверти его устройства всего лишь жилище для зверька, но еще есть батарея и сложная электрическая схема.

      – Ничего не понимаю…

      – Все просто. Это устройство – звукоулавливатель, а не радар. Миниатюрная версия тех антенн, что использовались в тридцатые. Высокочастотный звук от далеко летящего самолета улавливается вот этим расположенным наверху приемником, усиливается и подается через громкоговоритель в отделение для крысы. Для нас он неразличим, даже когда усилен, но животное слышит отлично. А это рычажок. Зверька приучили нажимать на рычаг, когда он слышит самолет, и не обращать внимания на все остальное. Весьма изобретательно.

      – Проклятье! То, что мы считали электронным устройством, оказалось слуховым аппаратом для какого-то крысеныша. Я упрячу этого Эспантозо за решетку!

      – Не спешите, полковник. Забудьте о пристрастии к последним новшествам. Устройство ведь работало. Возможно, дешевый и простой в обслуживании «крысорадар» может оказаться ничем не хуже обычного.

      – Может, и стоит над этим поразмыслить. – Полковник задумался, потирая подбородок. – Но как вы догадались? Почему открыли ящик?

      – Отверстия для воздуха с задней стороны, – показал Джефф. – Зачем они нужны устройству на полупроводниках?

      Сержант-детектив Маннгеймер из городской полиции с ворчанием опустил тяжелый полевой бинокль. Небольшие заросли полностью скрывали его от военных, но отсюда все было прекрасно видно. Он наблюдал за ходом эксперимента вплоть до его завершения, когда вдруг случилось нечто непонятное и бо́льшая часть участников бросилась бежать, исчезнув за горизонтом. Хотелось верить, что Джефф О’Хара теперь не оберется хлопот, но полицейский сознавал призрачность этой надежды. Судя по всему, О’Хара проделал с прибором нечто, ставшее поводом для возникшей суматохи, и теперь детально обсуждает случившееся с начальником военных. Наконец они разошлись, пожав друг другу руки, и Маннгеймер понял, что О’Хара в очередной раз каким-то загадочным образом ускользнул от правосудия.

      Тяжело шагая к припаркованной на дороге полицейской машине, сержант размышлял о царящей в мире несправедливости, позволявшей столь явным преступникам, как О’Хара и его чокнутая организация, каждый раз уходить безнаказанно. От этого человека, как и от всех имевших к нему отношение, прямо-таки несло злодеянием. Маннгеймер всегда недолюбливал Джеффа, а с недавних пор, после того как тот помог сержанту в крайне неприятной ситуации, так и вовсе возненавидел.

      Всю дорогу до управления полиции Маннгеймер думал только об одном. Особым умом он не отличался, и мысли следовали по накатанной