Возраст любви. Бертрис Смолл

У Горауин был превосходный вкус, а ее щедрость была общеизвестна.

      Сев на постель, Аверил распустила волосы, взяла щетку и принялась расчесывать густую влажную массу, пока она не подсохла. Потом заплела косы, обвила вокруг головы и заколола шпильками из полированной кости. Раньше она никогда так не причесывалась, но сейчас дело другое. Она стала замужней женщиной.

      Аверил нашла туфли в тон, натянула и поискала взглядом одежду Риса, но ничего не обнаружила. Пришлось вновь бежать к матери.

      – В нашей комнате нет чистой одежды для Риса, – сообщила она.

      – У него только та, что на нем. Разве не заметила, что он ни разу не сменил котта с тех пор, как вы уехали в Аберфро? Ты его жена. И отныне твоя обязанность – следить за тем, чтобы муж ни в чем не нуждался.

      – Ему необходимы шоссы и чистая камиза, иначе получится, что я зря его мыла.

      – Верно, – согласилась Горауин. – У меня есть камизы и шоссы твоего отца. Тогда он был моложе и не таким грузным. Я хранила их для Бринна, но мы можем выделить кое-что и твоему мужу. Пойдем со мной.

      – Лучше я предупрежу его, а то он опять натянет грязную одежду, – возразила Аверил и побежала в купальню.

      – Не одевайтесь, господин, – попросила она Риса, который в это время старательно сбривал бороду. – Я принесу вам одежду и велю слугам почистить котт и башмаки.

      И не успел он ответить, как она уже исчезла. Башмаки Аверил отдала слуге с наказом хорошенько почистить, смазать жиром и отнести в купальню, котт поручила служанке, а сама поспешила к матери, улыбаясь при мысли о том, что скажет муж, когда слуги без стука ворвутся в купальню.

      А Горауин тем временем отправилась в солар, где любили собираться женщины, и из стоявшего в нише сундука вынула прекрасную льняную камизу.

      – Думаю, это подойдет Рису, – заметила она и, нагнувшись, вытащила шоссы.

      – Отдай его старую одежду в стирку, а это можешь тоже взять.

      – Спасибо, мама, – шепнула Аверил и вернулась в купальню, чтобы помочь мужу одеться.

      Слуги еще не принесли ни башмаков, ни котта. Рис уже успел побриться.

      – Ты красив, – выпалила Аверил. – Сестры говорили мне, а теперь я вижу сама. Возьми чистую камизу и шоссы. Теперь они твои. Надевай, пока мы ждем слуг.

      Она позволила себе украдкой скользнуть по нему взглядом. До чего же огромен! Настоящий великан. Мускулистый, стройный, с красивым, гордым лицом.

      Рис натянул камизу и сел на трехногий табурет, чтобы надеть шоссы.

      – Где ты это нашла? – удивился он.

      – Когда-то их носил мой отец, но они стали ему малы. Вот матушка и приберегала их для Бринна. Но сказала, что, поскольку ты теперь ее сын, дарит их тебе.

      – Твоя мать ослепительно красива. А ты очень на нее похожа. Она из дома Тьюдров?

      – Да. Я происхожу из хорошего рода. Тебе нет причин стыдиться меня. По правде говоря, по рождению я стою выше своей законнорожденной сестры Майи, хотя никогда не упомяну об этом вслух, – объяснила Аверил.

      Рис хотел что-то ответить, но тут дверь отворилась