Свое время. Яна Дубинянская

со временем – держать его под постоянным контролем. Поминутно. Всегда.

      В уличном гомоне было нереально расслышать мобилку, а что-то же вибрировало в сумке, Богдан притормозил, вытащил трубу: нет, показалось. Леся и не думала перезванивать, она давным-давно, сто процентов, о нем забыла. Переться в «Склянку» тупо и бессмысленно, гораздо лучше вот так просто погулять, покружить по городу, вскинув подбородок к черному небу, в котором тоже прорастали светящиеся гирлянды, протянутые между карнизами старинных зданий, пунктирные, перетекающие сверху вниз, похожие на золотой звездный дождь. Одному так здорово. Зачем куда-то идти?

      Перестань, одернул он себя. Она же звонила, звала!.. Между прочим, первый раз в жизни так просто взяла и позвонила, узнать задание или какие завтра пары не в счет. И мы договорились.

      Правильный поворот Богдан, как всегда, пропустил. Считалось, что «Склянку» вообще может найти только тот, кого она позовет сама – эту легенду с особенным придыханием рассказывали приезжие сельские девчонки, – но смысл привлекать мистику там, где вполне хватало его собственного топографического кретинизма? Свернул еще раз, пытаясь хоть приблизительно определить направление; ну что за город, блин?! Огни проспекта давно остались за спиной, а теперь погасло и воспоминание о них, как будто никакого освещения центр города не предусматривал вовсе. Я банально заблудился. Теперь только выйти назад на проспект, побродить еще немного, и на маршрутку, и к черту.

      И тут взорвалась мобилка.

      – Ты идешь? Ты где вообще?!

      Леся говорила обиженно и требовательно, и трубка все-таки взмокла в руке, и он молчал, сглатывая раз за разом, все отчетливее понимая: как только заговорит – начнет позорно мямлить. И что ей ответить – что заблудился в трех улицах?..

      – Богдан?!

      Он завертел головой в поисках таблички с названием – хотя бы конкретно ответить на заданный вопрос! – и увидел их. Они двигались навстречу плотной галдящей толпой, в темноте она могла бы показаться и враждебной, и опасной, но впереди и посреди всех шла Леся с мобилой у виска, Леся в коротеньком белом плаще, почти светящемся в темноте, Леся, которая только что, один миг назад, решительно и звонко выкрикнула его имя… И тоже заметила его, чуть раньше, чем они столкнулись нос к носу, и засмеялась.

      А потом оказалось, что он уже идет с ними, в самом центре толпы, наполовину незнакомой, у Леськи всегда было много друзей, не только с ее курса, и они галдят вокруг, наперебой, внахлест, непонятно о чем:

      – Прикинь!

      – Арна точно будет. Она замуж вышла, знаете?

      – Я верлибры не очень.

      – В субботу встреча с Марковичем в «Прихожей», кто со мной?

      – Реально всю ночь?

      – В прошлом году к трем уже все разошлись.

      – Где-где?

      – Мне у Арночки нравится вот это: «Если тебе показать чего, если не струсишь и не сбежишь…»

      – За какого-то француза, то есть немца, банкира или типа того.

      – Рифма