Мифы русского народа и былинные сказы. Народное творчество

пришёл к родителю, в ноги отцу кланялся и стал просить прощеньица-благословеньица:

      – Благослови меня, родитель-батюшка, ехать в стольный Киев-град, послужить князю Владимиру, на заставах богатырских стоять, от врагов нашу землю оборонять.

      – Не чаяли мы с матерью, что ты покинешь нас, что покоить нашу старость будет некому, но на роду, видно, так написано: тебе ратным делом труждатися. То доброе дело, а на добрые дела благословляем тебя!

      Тут пошёл Алёша на широкий двор, заходил во конюшню стоялую, выводил коня богатырского и принялся коня засёдлывать.

      Сперва накладывал потнички, на потнички клал войлочки, а на войлочки седёлышко черкасское, туго-натуго подпруги шелко́вы затягивал, золотые пряжки застёгивал, а у пряжек шпенёчки булатные. Всё не ради красы-басы, а ради крепости богатырской: как ведь шёлк не трётся, булат не гнётся, красное золото не ржавеет, богатырь сидит на коне, не стареет.

      На себя надевал латы кольчужные, застёгивал пуговки жемчужные. Сверх того надел нагрудник булатный на себя, взял доспехи все богатырские.

      В налучнике тугой лук разрывчатый да двенадцать стрелочек калёных, брал и палицу богатырскую да копьё долгомерное, мечом-кладенцо́м перепоясался, не забыл взять и острый нож-кинжалище. Зычным голосом крикнул паробка:

      – Не отставай, Евдокимушка, следом правь за мной!

      И только видели удала добра молодца, как на коня садился, да не видели, как он со двора укатился. Только пыльная курева поднялась.

      Долго ли, коротко ли путь продолжался, много ли, мало ли времени длилась дорога, и приехал Алёша Попович со своим паробком Евдокимушкой в стольный Киев-град.

      Заезжали не дорогой, не воротами, а скакали через стены городовые, мимо башни наугольной на широкий на княжий двор. Тут соскакивал Алёша со добра коня, он входил в палаты княженецкие, крест клал по-писаному, а поклоны вёл по-учёному: на все четыре стороны низко кланялся, а князю Владимиру да княгине Апраксии во особицу.

      В ту пору у князя Владимира заводился почестен пир, и приказал он своим отрокам-слугам верным посадить Алёшу у запечного столба.

      Алёша Попович и Тугарин

      Славных русских богатырей в то время в Киеве не случилося.

      На пир съехались, сошлись князья с боярами, и все сидят невеселы, буйны головы повесили, утопили очи в дубовый пол…

      В ту пору, в то времечко с шумом-грохотом двери на пяту размахивал и входил в палату столовую Тугарин-собачище.

      Росту Тугарин страшенного, голова у него как пивной котёл, глазища как чашища, в плечах – косая сажень. Образам Тугарин не молился, с князьями, с боярами не здоровался. А князь Владимир со Апраксией ему низко кланялись, брали его по́д руки, посадили за стол во большой угол, на скамью дубовую, раззолоченную, дорогим пушистым ковром покрытую. Расселся-развалился на почётном месте Тугарин, сидит, во весь широкий рот ухмыляется, над князьями, боярами насмехается, над Владимиром-князем изгаляется. Ендовами пьёт зелено́ вино, запивает медами стоялыми.

      Принесли на столы гусей-лебедей да серых утушек