Дети разума. Орсон Скотт Кард

этом сообщила.

      – Сначала я считала, что в его смерти виноват прежде всего ты, но даже тогда я понимала, что поступаю несправедливо по отношению к тебе, – продолжала она. – Он сам избрал свой путь. Он был взрослым, самостоятельным человеком и не позволил бы кому бы то ни было, даже родителям, решать за него. Если уж я не смогла остановить его, что мог сделать ты?

      – Я даже не пытался его останавливать, – признался Эндер. – Наоборот, я хотел, чтобы он поехал. Он осуществлял свою самую заветную мечту.

      – Это я тоже понимаю. Все правильно. Он правильно поступил, что поехал. И его смерть – это тоже правильный выбор, потому что своей смертью он многого добился.

      – Он спас Лузитанию от катастрофы.

      – И обратил многих пеквениньос в Христову веру.

      Она рассмеялась, как смеялась раньше, – заразительным, искренним смехом. Этот смех Эндер ценил больше всего на свете, потому что звучал он так редко.

      – Деревья уверовали в Иисуса, – покачала головой она. – Кто бы мог подумать?

      – Пеквениньос уже прозвали его святым Стефаном, Покровителем Деревьев.

      – Ну, это они поспешили. Для этого требуется некоторое время. Сначала его нужно канонизировать. На его гробнице должна свершиться пара-другая чудес. Можешь мне поверить, уж мне-то эта процедура известна.

      – Мучеников в наши дни не так много, – возразил Эндер. – Его обязательно канонизируют. Люди будут молиться, чтобы он заступился за них перед Иисусом, и молитвы их исполнятся, потому что если кто и заслужил право быть выслушанным Иисусом, так это твой сын Эстеву.

      По щекам ее покатились слезы.

      – Мои родители были мучениками, и скоро их причислят к лику святых, – грустно улыбнулась она. – Мой сын стал святым. Набожность передается через поколение.

      – Да уж. Твое поколение прославилось эгоистичным гедонизмом.

      Она повернулась к нему, по пыльным щекам, оставляя грязные дорожки, текли слезы, ее блестящие глаза глядели прямо в его сердце. Эту женщину он безумно любил.

      – Я не раскаиваюсь в том, что изменяла мужу, – произнесла она. – Разве может Христос простить меня, если я ничуть не сожалею об этом? Но если бы я не спала с Либо, мои дети никогда бы не появились на свет. Против такого исхода Господь вряд ли бы стал возражать…

      – По-моему, сам Иисус сказал: «Я, Господь, буду прощать, кого прощу. Но вы должны простить всех людей».

      – Нечто вроде того, – кивнула она. – Я не особый знаток Писания. – Протянув руку, она коснулась его щеки. – Ты так силен, Эндер. Но выглядишь усталым. Как можешь ты уставать? Вселенная по-прежнему зависит от тебя. Может, не все человечество, но этот мир – точно. Ты должен спасти его. Но ты устал.

      – Усталость источила меня, – признался он. – А ты забрала с собой последнюю каплю крови.

      – Странно, – промолвила она. – Мне казалось, что я вырезала у тебя раковую опухоль.

      – Новинья, ты так и не научилась понимать, чего именно хотят от тебя люди. Ты не знаешь, чего желают