Айвенго. Вальтер Скотт

при лучшей погоде, – пробурчал Седрик, отпуская служанку и протягивая руку к кубку с вином, чтобы хоть немного погасить раздражение.

      Он даже не обернулся, а лишь нахмурил густые брови, когда тишину зала нарушил яростный разноголосый лай собак.

      – Настоятель Эймер из аббатства Жерво и рыцарь Бриан де Буагильбер, командор ордена Храма, просят оказать им гостеприимство по пути на турнир, назначенный на послезавтра в Ашби, – доложил торопливо вбежавший слуга.

      – Оба норманны, – пробормотал Седрик. – Впрочем, это все равно. Было бы, конечно, лучше, если б они проехали мимо, но в Ротервуде всегда рады гостям. Освальд, – обратился хозяин к дворецкому, – позаботься о лошадях, покажи гостям их покои и зови к ужину. Стой! Если память мне не изменяет, аббат – это брат самозваного лорда Миддлгема, похитителя чужих земель? Говорят, этот Эймер – довольно-таки веселый малый… Ну что ж, добро пожаловать! А другой… это имя мне смутно знакомо. Храбрый и высокомерный храмовник… Ступай, вели откупорить бочку лучшего вина, подай к столу меду, крепкого эля, шипучего сидра, наливок… Монахи это любят. Надеюсь, что проведут они здесь всего одну ночь. А теперь позови Эльгиту…

      Когда служанка явилась, саксонец процедил сквозь зубы:

      – Передай леди Ровене, что ее присутствие сегодня необязательно. Если, конечно, она не изъявит особого желания…

      – Не сомневаюсь, что такое желание у моей госпожи появится, – перебила хозяина бойкая девушка. – Леди Ровене всегда не терпится услышать свежие вести из Палестины.

      Седрик с усилием сдержал гнев:

      – Укороти свой язык, Эльгита. Пусть твоя госпожа поступает как знает…

      Служанка насмешливо хмыкнула и удалилась – в полной уверенности, что леди Ровене дозволено вести себя в этом замке как заблагорассудится.

      Седрик Сакс тоже это знал.

      «Палестина, – хмуро размышлял он. – Сколько глупых ушей с жадностью внимают байкам крестоносцев и россказням лицемерных пилигримов о Святой земле! Даже я иногда не прочь… Но нет! Строптивый сын – больше не мой сын. Мне незачем проявлять любопытство и расспрашивать о его судьбе…»

      Створчатые двери распахнулись настежь, и Седрик Ротервудский поднялся навстречу поздним гостям, которых сопровождали дворецкий с жезлом и четверо слуг с пылающими факелами.

      Глава 4

      Эймер, воспользовавшись случаем, сменил дорожное платье на сутану с затейливым шитьем. Помимо массивного золотого перстня с вензелем, указывавшего на духовное звание гостя, пальцы его, вопреки орденскому уставу, были унизаны драгоценными камнями. Короткая бородка аббата была аккуратно подстрижена, а выбритое темя прикрывала алая шелковая шапочка.

      Вместо кольчуги на храмовнике теперь была пурпурная туника, подбитая мехом, а поверх нее – белоснежный плащ с нашитым на него восьмиконечным орденским крестом из черного бархата.

      За этой парой почтительно следовала свита.

      Последним