Когда взорвётся Кракатау. Елена Усачева

что?

      – Физра.

      Голос бодр. И сидит ровненько, не жмётся.

      Теперь точно убью!

      – Учитель написал, что ты форму не взял.

      – Я взял.

      Потряс мешком. А что им трясти, двойка уже стоит.

      – Но потерял.

      Вот удивите меня. Расскажите, что в школе испытывали аннигилируемый порошок. Рассыпали над первым попавшимся мешком с физкультурой, и он исчез. Ненадолго. Пока изобретали порошок обратного действия, прошёл урок физкультуры.

      – Я его по всей раздевалке искал! Под всеми куртками посмотрел.

      Физкультура – второй урок. Сразу после неё и позвонил.

      – Как живот?

      Насупился, руку прижал к диафрагме, глаза стали изучать пол.

      – Болит ещё.

      – А голова?

      Супиться дальше было некуда. Рука дёрнулась выше, но осталась на животе, глаза закатились.

      – Поехали. Я с работы ушла.

      Егор бодро подхватывается и топает к выходу. Прихрамывает. Надо погуглить, может, осложнения головной боли какие новые открыли. Отдаёт в ноги. Особенно в правую пятку.

      – А что английский? – бреду я следом за сыном. Кажется, это заразно. В пятке стреляет, начинаю хромать.

      Егор что-то подвывает. Наверное, это означает, что всё хорошо.

      Дома раздеваемся, моем руки, пьём теплую водичку и забираемся под одеяло. Всё-таки голова… Или нога. Болит же что-то!

      Температура нормальная.

      Дездемона – спутник. Сильно. Какой-нибудь Отелло сходит с ума, постоянно глядя на него.

      Телефон.

      – Танюша, привет!

      Кошусь на Егора и выхожу из комнаты. Дверь прикрываю – я же хорошая мать, пускай ребёнок отдохнёт. Попугая загнала в клетку и прикрыла тряпкой, чтобы не чирикал не вовремя. Но сейчас – звонок.

      – Я уже дома, – шепчу. – У Егора живот болит.