Третий Храм Колумба. Стив Берри

брак оказался удачным.

      Но через два года невнимательный водитель, лишенный прав, проехал на «кирпич» – и ее мать погибла.

      Элли ужасно ее не хватало.

      Она хорошо помнила похороны, главным образом из-за неожиданного появления отца.

      «Уходи. Она бы не хотела, чтобы ты здесь находился», – сказала девушка отцу достаточно громко, чтобы услышали остальные.

      «Я пришел попрощаться».

      «Ты уже давно это сделал, вычеркнув нас из своей жизни».

      «Ты понятия не имеешь, что я сделал».

      «У тебя был только один шанс вырастить ребенка. Быть мужем и отцом. Ты его потерял. Уходи».

      Элли помнила его лицо. Маска, скрывавшая все, что творилось у него внутри. В детстве ей всегда было интересно, о чем он думает.

      Но не теперь. Какое это имеет значение?

      Беккет снова натянула веревки.

      На самом деле это имело огромное значение.

      Глава 3

      Бене Роу прислушивался к голосам своих собак, призовых английских гончих чистых кровей. Предков этих псов, перевезенных через Атлантику Колумбом, доставили с Ямайки на Кубу триста лет назад. В одной знаменитой истории рассказывалось, как во время сражения Фердинанда и Изабеллы с маврами за Гренаду огромные звери устроили кровавое пиршество из арабских детей, оставленных у дверей мечетей. Всего лишь за месяц до того, как ублюдок Колумб в первый раз добрался до Америки.

      И все изменил.

      – Собаки уже близко, – сказал Бене своим спутникам, двум верным лейтенантам. – Очень близко. Слышите лай? Он все громче. – И он улыбнулся, блеснув ослепительно-белыми зубами, на которые потратил кучу денег. – Dem like it when the end nears.

      Он мешал английский с местным говором, понимая, что его люди лучше понимают смесь английского, африканских диалектов и языка араваков. Сам Роу предпочитал английский – привычка, оставшаяся со школьных времен. Да к тому же мать всегда следила за его речью, что его немного удивляло – ведь они оба любили старые обычаи.

      Двое его людей, вооруженных ружьями, поднимались к тому месту, которое испанцы называли Sierras de Bastidas — горные крепости. Предки Бене, беглые рабы, прятались там от своих бывших хозяев. Они дали себе имена: катавуд, йенканкан и чанкофи. Говорят, испанцы прозвали беглецов cimarrons – неприрученными, дикими – или marrans, что на языке охотников означало «дикие кабаны». Хотя другие считали, что в основе этого слова лежит французское словечко marron — «беглый раб». Так или иначе, но англичане стали звать их маронами.

      И имя прижилось.

      Эти трудолюбивые люди построили города, названные в честь их основателей – Трелони, Аккомпонг, Скоттс-Холл, Мур и Чарльзтаун. Они жили с женщинами таино[2], прокладывали тропы в непроходимых джунглях и воевали с пиратами, регулярно нападавшими на Ямайку.

      Горы стали их домом, леса – союзниками.

      – Я слышу Большую Нэнни, – сказал им Роу. – Это ее пронзительный визг. Она у них вожак.

      Бене назвал собаку в честь Великой Нэнни, предводительницы

2

Собирательное обозначение ряда аравакских племен, населявших к моменту открытия Америки острова Гаити, Пуэрто-Рико, Куба, Ямайка.