Каникулы. Рэй Брэдбери

лись и меняли свои очертания на склонах далеких гор.

      Неожиданно рельсы задрожали.

      Сидя на путях, одинокий дрозд ощутил, как рождается мерное слабое биение, словно где-то, за много миль, забилось чье-то сердце.

      Черный дрозд взмыл над морем.

      Рельсы продолжали тихо дрожать, и наконец из-за поворота показалась, вдоль по берегу пошла небольшая дрезина, в великом безмолвии зафыркал и зарокотал двухцилиндровый мотор.

      На этой маленькой четырехколесной дрезине, на обращенной в две стороны двойной скамейке, защищенные от солнца небольшим тентом, сидели мужчина, его жена и семилетний сынишка. Дрезина проходила один пустынный участок за другим, ветер бил в глаза и развевал волосы, но все трое не оборачивались и смотрели только вперед. Иногда, на выходе из поворота, глядели нетерпеливо, иногда печально и все время настороженно – что дальше?

      На ровной прямой мотор вдруг закашлялся и смолк. В сокрушительной теперь тишине казалось – это покой, излучаемый морем, землей и небом, затормозил и пресек вращение колес.

      – Бензин кончился.

      Мужчина, вздохнув, достал из узкого багажника запасную канистру и начал переливать горючее в бак.

      Его жена и сын тихо глядели на море, слушали приглушенный гром, шепот, слушали, как раздвигается могучий занавес из песка, гальки, зеленых водорослей, пены.

      – Море красивое, правда? – сказала женщина.

      – Мне нравится, – сказал мальчик.

      – Может быть, заодно сделаем привал и поедим?

      Мужчина навел бинокль на зеленый полуостров вдали.

      – Давайте. Рельсы сильно изъело ржавчиной. Впереди путь разрушен. Придется ждать, пока я исправлю.

      – Сколько лопнуло рельсов, столько привалов! – сказал мальчик.

      Женщина попыталась улыбнуться, потом перевела свои серьезные, пытливые глаза на мужчину:

      – Сколько мы проехали сегодня?

      – Неполных девяносто миль. – Мужчина все еще напряженно глядел в бинокль. – Больше, по-моему, и не стоит проходить в день. Когда гонишь, не успеваешь ничего увидеть. Послезавтра будем в Монтеррее, на следующий день, если хочешь, в Пало-Альто.

      Женщина развязала ярко-желтые ленты широкополой соломенной шляпы, сняла ее с золотистых волос и, покрытая легкой испариной, отошла от машины. Они столько ехали без остановки на трясучей дрезине, что все тело пропиталось ее ровным ходом. Теперь, когда машина остановилась, было какое-то странное чувство, словно с них сейчас снимут оковы.