Леонид обязательно умрет. Дмитрий Липскеров

поблизости не существует.

      Может быть, облако пара из прачечного комбината?.. А что, может быть…

      Старуха, найдя правдоподобный ответ, успокоилась и переключила телевизор на сателлит, который недавно приобрела на призовые деньги.

      Рекламная брошюра платного ТВ обещала всю палитру разнообразия телевизионного развлечения. От новейших фильмов и мирового спорта до новостей из области высоких технологий, и утонченная эротика была обещана в недетское время.

      Ангелина Лебеда имела представление об эротике, так как проработала манекенщицей четыре года, демонстрируя купальники «а-ля престарелая сука», за что соседи за глаза называли ее старой идиоткой и несколько раз вызывали психиатрическую неотложку. Экзотическая Геля, так бабушку называли в модельном бизнесе, выносила мусорное ведро, облачившись в купальный костюм «бикини». Делала она это и в мороз, и в жару с удивительным постоянством.

      Конечно, за такую экстравагантность ее забирали пару раз сначала в Ганнушкина, потом в Алексеевскую, в прошлом Кащенко, но неизменно отпускали.

      Старуха оказывалась практически нормальной. Все тесты говорили о необыкновенной живости ума, а о старческом слабоумии и речи быть не могло. Врачи звонили по полученному телефону в известное модельное агентство, где им неизменно подтверждали, что Ангелина Лебеда – «топ-мадел» и на территории Европы является старейшей действующей манекенщицей.

      – А чего в купальнике, бабушка, мусор выносите?

      – Закаляюсь, – отвечала старушка.

      – И как, успешно?

      – Да не болею, чего и вам желаю.

      – А много платят? – поинтересовалась докторица из Ганнушкина.

      – За что?

      – За бизнес модельный?

      – Платят-то хорошо, только тебя не возьмут! – отрезала Лебеда, кутаясь в медицинский халатик и попивая с врачами презентный чаек.

      – Это почему?

      Докторица представлялась вполне симпатичной тридцатипятилетней женщиной и очень пользовалась спросом у мужчин.

      – Старовата ты для манекенщицы!

      Вопросившая чуть было не поперхнулась чаем, а затем захохотала низким грудным голосом.

      – Да тебя, бабка, хоть три часа утюгом гладь, а простынка все равно мятая будет!

      Несостоявшаяся пациентка поддержала смех, рассказывая сквозь него, что в модельном бизнесе только цыплята нужны, желательно без первичных половых признаков. Девочки такие, плоскодоночки… Тетка в тридцать пять – это как старая протертая мебель!

      – Если я протертая мебель, то ты тогда кто же?

      – Я, милая… – Бабушка усмехнулась. – Я, милая, – антиквариат… Уникальный антиквариат! Я одна на всю страну такая, а может быть, и на весь мир!.. Ты сколько зарабатываешь?

      – Семь тысяч, – призналась докторица. Она уже не смеялась, ей стало как-то не по себе.

      – А я – пять.

      Бабушка допила дареный чай и поставила чашечку на свою так и незаполненную историю болезни.

      – В вашем возрасте – это приличные деньги! – высказала