Леонид обязательно умрет. Дмитрий Липскеров

быть. Он знал об этом наверняка, как и еще о многом другом, что неведомо более никому.

      Минута…

      До ее ушей донеслась трель телефонного аппарата, установленного в общей прихожей. Лежа в горячей воде, сквозь дрему Юлька представила его – черный, с белым диском, из динамика которого прошлое приносило ей столько радостей и печалей. Он шептал ей сначала подростковыми, а затем мужскими голосами уклюжие и неуклюжие слова любви, бывало, что отчаянная ненависть все от тех же любовей мучила ее молодое сердце, а однажды телефон строгим голосом велел Юльке прибыть в военкомат для прохождения срочной армейской службы. Прямо в ее день рождения, в восемнадцатилетие.

      – Что – война? – испугалась она.

      – Тьфу! Идиот! – выругался строгий мужской голос ей в ушко, закачав вибрацией маленькую золотенькую сережку.

      – Я – не идиот! – ответила Юлька вызывающе. – Пусть – идиотка, и все остальное, только – не идиот!

      – Вот что, молодой человек! За уклонение от службы в рядах Советской Армии тебе, идиот, срок влепят! – пригрозил суровый голос. – В тюрягу пойдешь! Понял?!!

      – Во дятел-то! – пришла в себя именинница.

      – Это я дятел? – переспросил военком, готовый к неприятностям с сердцем. – Я – дятел-л…

      – Ну не я же. Ошибся, дядя!

      – Я – не дядя! – взорвалась трубка. – Я – подполковник, фронтовик с двумя ранениями! Я тебя…

      – В голову?

      – Чего? – осекся военком.

      – В голову ранения?

      Она хмыкнула и нежным, просящим примирения голосом пояснила:

      – Товарищ военком! Я – не парень, я – девушка! Ну, какая у вас там фамилия написана?

      – Ларцев, – прошептал готовый к смерти военком.

      – А имя-то, имя?

      – Юлий…

      – Я – девушка. И зовут меня не Юлием, а Юлией. Фамилия моя Ларцева. Понимаете? Ошибка там у вас вышла!

      – Врете? – с надеждой, но все же кротко спросил подполковник.

      – Нет, – ласково ответила Юлька. – Позвоните в паспортный стол.

      Она услышала, как на другой стороне провода рука плотно прикрыла микрофон, а через несколько секунд глухой военкомовский голос с кем-то чего-то стал выяснять. Она не могла различить слов, а оттого немного заскучала, но вот звукам вновь дали полную свободу.

      – Юлия Ильинична? – уточнил голос.

      – Я.

      – Извините.

      – Ничего, – простила она великодушно.

      А потом подполковник долго рассказывал, как воевал, что ему всего лишь тридцать семь, а его из-за ранений поставили на такую дурацкую работу, где перестаешь отличать бабьи голоса от мужских, сам он не женат, и все такое…

      Она призналась, что у нее сегодня день рождения, совершеннолетие, а подполковник ее долго поздравлял и просил дать адрес, чтобы прислать цветы, как-никак он пилот истребителя, а летчики – офицерская интеллигенция, гусарство!

      – Хотите розы зимой?

      Она вежливо отказалась и положила трубку.

      «Дурак