Закон бумеранга. Игорь Корж

ж, если вы не можете – очень жаль. Мне надо именно сегодня, – тон полковника резко изменился. Стал жёстким и отстранённым.

      – Нет, нет, Владислав Сергеевич! Что вы? – спохватился антикварщик. – Надо сегодня – будет сегодня…

      – Вот и славно. Где-то через часок и подъедут…

      Натан дожёвывал последний кусочек наполеона, когда позвонили в дверь.

      – Я открою! – крикнула с кухни Бэла. Она подошла к экрану монитора у входной двери. Два мужских силуэта. – Кто там?

      – От Владислава Сергеевича, здравствуйте.

      Женщина отперла два замка и уже через секунду оказалась в тисках здоровенных лап Клевера и с приставленным к ее голове стволом.

* * *

      Пару минут ехали молча. Болото вёл машину дергано и всё время шмыгал носом.

      – Ты чё, кокос надыбал где-то? – спросил Клевер.

      – Да откуда? Где бабки на кокос?..

      – Теперь будут бабки. Только Фургон запретил. Сказал: «Узнают хозяева, заасфальтируют сразу». Под коксом люди разговорчивые сильно становятся… А носом чё тогда шмыгаешь?

      – Да я не только носом… У меня и глаза, и рот, и руки… Мы чё щас наделали, а? Мы теперь же всё… пиздец теперь, а? – Болото явно истерил.

      – Да, теперь пиздец. С этой подводной лодки уже никуда не деться. Пока мы будем нужны – будем жить. А когда тема у них закроется – нас спишут… Но ты только вайдос не поднимай, как бикса, которую драть везут на баню… Мы же вместе гривами кивали, типа согласны… Вот и хавайте, шо заказывали…

      – Не, ну хату поставить – то понятно… Грохнули мы их зачем? На кой хер? Обоих…

      – Слушай, угомонись в натуре! Ты думаешь, мне такой расклад по кайфу? Думаешь, я не кипишую, что мы теперь смертники по ходу? Но всё уже… Приказ был – мы сделали… Получим лавэ, и скажут, чё дальше делать… Всё, базарить не о чем…

      – Но зачем убивать? А?

      – Я думаю, для того, чтобы, во-первых, следов никаких; ну, и ужас навести. Ну, а может, хозяева наши – антисемиты. Жидов не любят, – ухмыльнулся Клевер.

      – Я, может, тоже жидов не люблю… Но стрелять-то их зачем?

      – По ходу, это только начало… – пробурчал Клевер.

      – Нахер мы сюда влезли?..

      – Всё, Болото, заткнись. Напряги свою бестолковку и вспомни, как чё было…

      Три месяца назад они висели на «Холодной горе»[2], и самая радужная перспектива выглядела примерно так: по «пятёрке» усиленного режима на брата. При более жёстком раскладе можно было уехать и на «семерик», притом не исключено, что на «строгую». Но, совершенно неожиданно, к ним в гости, прямо в СИЗО, заявился давний знакомец Алик Фургон. Болото и Клевер чалились с ним по первой ходке. Фургон объявил, что есть серьёзные люди, которые готовы вытащить их отсюда, даже дела позакрывать. Они же предоставят двум корешам еще и высокооплачиваемую работёнку. Болото с Клевером, чётко уяснившие по жизни, что халява, по концовке, дороже обходится, в такой «козырный прикуп» не поверили. Чем за благодеяния расплачиваться? Но Фургон объяснил, что «серьёзным

2

«Холодная гора» – Харьковская тюрьма, СИЗО (следственный изолятор). Пересылка.