О том как богатыри на Москву ходили. И другие былинки. Инна Фидянина-Зубкова

злобу мужичью волчью

      терпели молча,

      уводя телка последнего с сарая

      (что поделаешь, доля плохая

      у былинных детин могучих).

      И на обещания, мол, «жить будете круче»

      селяне не реагировали.

      Вздохнули богатыри и двинули

      на севера холодныя.

      Одно радовало, шли не голодные.

      А как шли, расскажем далее.

      Марш-бросок вроде не до Израиля,

      но всё же,

      прокорми ка эти рожи!

      Поэтому Микула Селянович (наш аграрий)

      по харе каждому вдарил

      и на котомки богатырские навесил

      стопудовые замочки,

      а с вином бочки

      за пазуху смело засунул

      и впереди дружинушки двинул.

      Нет, Микулушка, конечно, не тиран:

      ежедневно он к обедушке был пьян

      и спал под берёзкою крепко,

      а его дружина обедала,

      так как ключик легко доставался.

      А как Селянович просыпался,

      так всё начинал сначала —

      замочки пудовые закрывал он,

      с вином бочки кидал за пазуху;

      и вперёд ускакивал,

      конским хвостом размахивал;

      на милю вперёд бежал:

      «Ай, могол там не скакал?» —

      бачил.

      А богатыри судачат:

      – Вроде Муромец Илья

      воеводой был всегда.

      Но история – дело тонкое:

      сегодня ты на коне, а завтра звонкие

      кандалы на ноженьках – цепи.

      Держись поэтому крепко

      за уздечку степной богатырь:

      езжай позади и смотри

      не бегут ли за вами черти —

      бедовестники (вестники смерти).

      Глава 4. Богатыри встречают бабу Ягу

      Долго ли коротко так шла рать —

      нам неинтересно.

      Вдруг выходит из леса,

      из самой глубокой чащи

      Чёрт и глаза таращит:

      «Вы куды это, витязи ратные?

      На вас копья, мечи булатные,

      да кобылы под вами устали.

      Отдохнуть не желаете?»

      – Да, да, да, притомились, наверно.

      А где тут, Чертишка, таверна?

      «Дык поблизости есть избушка

      на курьих ножках, в ней дева (старушка)

      пирогами всех угощает,

      да наливает заморского чаю,

      а потом печь по чёрному топит

      и в баньке парит приблудных («мочит»).»

      Раззявили рты служивые:

      – Тормози, Микула, дружину! —

      орут Селяновичу с эхом. —

      Утомились братья твои. Приехали.

      Что поделаешь, с солдатнёю спорить опасно:

      на кол посадят, съедят припасы.

      Развернул воевода процессию к лесу

      в поисках бабьего интересу.

      Подъезжают к избе, заходят;

      там баба краса не ходит,

      а лебёдушкой меж столов летает,

      чаю заморского разливает

      в чаши аршинные,

      песни поёт былинные.

      А на скатертях яств горами:

      капусты