Полина. Юрий Михайлов

ее прекрасным телом: лишь на правой части живота остались две почти незаметных черточки – разрывы кожи. Ноги прямые и стройные, как по заказу, держали тугие бархатистые ягодицы и всю верхнюю часть тела, которая вместе с нижней составляли рост Полины – 175 см. Руки средней полноты ровно ложились на бедра, подчеркивая выемками на локтях большие груди, но не безобразные своим размером: загнутыми кверху с коричневыми сосками они выглядели даже задиристо.

      Страстью Полины были экскурсии по историческим и, главное, литературным местам. Павел, как правило, по субботам работал, а жена пускалась во все тяжкие. В Подмосковье практически нет музея или усадьбы, где бы она ни побывала. У них образовался особый круг завсегдатаев, человек 5—6 дружили, созванивались, уточняли следующие маршруты поездок. Правда, в гости друг к другу пока еще не ходили. Детей, чаще всего, она брала с собой, реже – оставляла с мамой мужа.

      Полина подружилась с научным сотрудником музея одного известного в прошлом писателя-революционера, Татьяной Ивановной, безупречным филологом, еще в войну девочкой вместе с родителями переехавшей в столицу из Ленинграда. Музей, ныне, по понятным причинам, прозябал, у Татьяны Ивановны была масса свободного времени и минимум средств к существованию. Полина старалась незаметно финансово поддерживать новую подругу.

      Та знала все: где, когда открываются новые выставки, какие экспозиции обновятся или прибудут со старым багажом, как и откуда будут отходить экскурсионные автобусы. Для нее этот вопрос – принципиальный: пенсионеры минимум платили мосгортрансу за проезд. Но если транспорт музейный – это разорение…

      Но выпадали неотложные дела, семейные проблемы и заботы, которые надолго отрывали Полину от любимого занятия и приятных знакомых. Пришла пора, когда дети выросли: Галина достаточно легко поступила на искусствоведческий факультет престижного вуза и закончила его с красным дипломом. А затем и Любовь удачно штурмовала журфак. Полина фактически осталась одна. Была память о муже, но годы сглаживали боль утраты. Хотя человека для совместной жизни ей встретить так и не удалось. По меркам Павла, которого она всегда помнила, практически никто не подходил. Да, честно говоря, Полине и не хотелось возиться с разговорами, встречами, свиданьями, длинными подходами: времени жалко, лучше новую книгу прочитать или в соседнюю область в музей – усадьбу Льва Толстого, например, съездить.

      Только раз Татьяна Ивановна, как бы по случаю, невзначай, завела разговор:

      – Полина, годы уходят… Я – не сваха, но, кажется, мы уже можем вести такие разговоры… В музее одного советского классика работает мой земляк-ленинградец Зиновий Моисеевич Кац, доктор наук, интеллигент… Да, – Татьяна Ивановна почему-то надолго задумалась. Будто она что-то вспомнила и вот теперь решала: стоит ли продолжать разговор. Все-таки продолжила:

      – Он – вдовец, ему уже за 50, сына, у которого своя