Жизнь и Любовь (сборник). Евгений Бузни

своего не назвала.

      – А вот и не знаешь, – сказал я. – Тебя зовут Бояморя.

      – Как это? – удивилась девочка.

      – Бояморя означает боящаяся моря, – пояснил я. – Ты уже большая. Тебе надо вырабатывать свой характер и не бояться моря. Ты почти взрослая. А то я тебя буду звать Бояморя.

      Девочка опять скривила губы и отошла от меня к выходящему из воды деду.

      В это время солнце скрылось облаком, за которым давно уже со стороны Ялты мрачно наступали тучи. Здесь ещё светило солнце, а над городом уже сверкали молнии и громыхал гром. Надвигалась гроза, и загорающие на прибрежной гальке заспешили под навес на верхнюю бетонированную площадку, быстро подхватывая полотенца, сумки и одежду, словно только теперь почувствовали опасность.

      А и правда, внезапно подул ветер, посыпались редкие капли дождя, следом за которыми мощным потоком хлынул ливень. И уже все лежаки под навесом оказались занятыми, а люди продолжали бежать под укрытие, весело хохоча и стряхивая с себя успевшую налететь воду.

      Бояморя с дедом, мамой и бабушкой успели до ливня на свои четыре лежака во втором ряду, так что полившиеся с тента потоки воды их не доставали своими брызгами.

      Гром трещал и бухал у нас над головами, перекрывая собой барабанную дробь ливня по нашей крыше. Значит, мы в эпицентре грозы, а это значит, что она скоро кончится. Так и произошло. Шум падающих струй потихоньку смолк, тучи разорвались, появилось небо, а за ним и солнечные лучи. Сами собой мне пришли в голову стихи:

      Пролился дождь.

      И вот уже угас.

      Фонтаны брызг не светят больше.

      Не знаю, но кому-нибудь из нас

      от этого, наверно, горше.

      Мне кажется: пролилась чья-то жизнь,

      пожертвовав мгновенно многим,

      как будто строки вдруг оборвались,

      не додышав на полу-слоге.

      Ведь что такое дождь?

      Переполненье,

      когда не в силах тяжесть удержать,

      когда крепленья все перегорели,

      и полным каплям некуда бежать.

      Тогда срываешься и очищаешь душу:

      любовь – так вся,

      а ненависть – до дна.

      Но ливня нет, и стало суше,

      исчезли струйки у окна.

      Вот такие ассоциации с дождём, который быстро прекратился. Многие сидевшие на лежаках и стоявшие возле них начали одеваться и уходить. Приближалось время ужина. А подъём в санаторий через лесопарковую зону отнимал, как минимум двадцать минут, если добираться на двух подземных лифтах. Я же предпочитал подниматься по многочисленным вкопанным в землю цементным лестницам. Как-то при подъёме я насчитал свыше семисот ступеней. Преодолевать их мне удавалось за пятнадцать минут, что выходило быстрее, чем подниматься двумя лифтами с их длинными подземными коридорами и с небольшим, но существенным для ленивых отдыхающих переходом по лесной дороге от нижнего лифта к верхнему. У иных отдыхающих подъём на лифтах занимал все полчаса, но зато малой