«Мой лучший друг товарищ Сталин». Эдвард Радзинский

с ума все посходили?! В этой говенной пьесе какая-то гадалка предсказывает судьбу товарищу Сталину! Священник ругает его «дьяволом»! Сообщите во МХАТ, что ЦК решительно против постановки пьесы. Зачем рассказывать о юности товарища Сталина? Он ведь еще не был товарищем Сталиным! Он был самым обычным молодым человеком, Иосифом Джугашвили. И запомните: никогда не надо вкладывать в уста товарища Сталина глупые чужие слова, – он бросил трубку и закончил негодующе: – Этой пьесой товарищ Булгаков решил схитрить – навести мосты с советской властью. Шалишь! Не люблю неискренних людей!

      Я был изумлен. Между фразой «Товарищ Булгаков написал очень неплохую пьесу» и словами «говенная пьеса» не прошло и месяца.

      И мне стало любопытно разузнать, почему мой друг вдруг ополчился на «очень неплохую пьесу про нашу с тобой забастовку».

      Я поговорил на Лубянке с товарищем, занимавшимся писателями. Оказалось, Булгакову не хватало материалов о юности Кобы. Он вместе с постановщиками спектакля придумал отправиться в Грузию – собрать документы и найти живых очевидцев событий, поговорить с ними и потом дописать пьесу.

      Булгаков и группа мхатовцев весело ехали в поезде, когда на одной из станций в поезд принесли телеграмму: «Надобность в поездке отпала, возвращайтесь в Москву».

      Загадка была несложной. Судьбу пьесы, уверен, решила эта поездка! Не следовало ехать Булгакову на нашу маленькую Родину. Мой подозрительнейший друг этого не хотел. Не хотел, чтобы, знакомясь с молодостью Вождя, Булгаков и мхатовцы поговорили с нашими стариками партийцами. С теми редкими гордыми стариками, которых Коба не успел убить. Они, потерявшие друзей и родственников, могли поведать московским гостям старые темные слухи об «осведомителе Кобе».

      Искушение дьявола

      Риббентроп, летевший на двух самолетах со множеством прислуги и сопровождавших лиц, явно хотел шумного – на весь мир – пышного прибытия в Москву.

      Но мой друг, как всегда, сам детально разработал всю пьесу.

      В первом акте Риббентропа должны были огорошить… неприятием!

      Один из моих агентов находился среди риббентроповской свиты, и я отправился на аэродром поглядеть на встречу.

      Самолет приземлился. Риббентроп появился на трапе. Как ему было интересно увидеть летное поле столицы заклятого врага! Сошел с трапа, пошарил глазами – заметил немецкое посольство в полном составе. Рядом – жалкая кучка встречавших русских. Наши представились: второй заместитель наркома иностранных дел, шеф протокола… И, кажется, все! Встречали оскорбительно, демонстративно убого.

      Посол граф Шуленбург повез чертыхающегося министра к себе, в здание посольства, ибо Коба велел не предоставлять Риббентропу помещения. В посольстве и в квартирах немецких дипломатов кое-как разместили его огромную свиту.

      Как сообщил мой информатор, после устроенного Шуленбургом импровизированного завтрака нацистский министр, невыспавшийся и злой,