«Мой лучший друг товарищ Сталин». Эдвард Радзинский

прогнозировал варианты событий. Несколько часов, блестя знаменитыми моноклями, привычно молчали генералы. Вчерашний ефрейтор их к этому уже приучил… как и Коба приучил нас.

      Одно было совершенно ясно: впереди Польша.

      Выслушав мое сообщение, Коба сказал:

      – Началось! Нетрудно представить, о чем он говорил и что разбирал. Оккупация Польши – это война с Англией и Францией! Но возможно, и нет! Франция сейчас слаба. У нее нет мобилизованной армии… Слаба и политически. Да и чем поможет ей Англия? Жалких несколько дивизий. Скорее всего, как вчера, когда Франция наплевала на договор с чехами, Англия наплюет на свой договор с поляками. Второй Мюнхен – первый вариант нынешних событий. Европе предавать не впервой… Но есть и иной вариант. Фюрер понимает, что воевать Англия и Франция решатся, только если будем воевать и мы. Наши триста дивизий! Что это значит? Это значит, что для товарища империалиста фюрера вопрос жизни и смерти – не дать нам заключить союз с ними. Ради этого следует приползти хоть на коленях. Но это понимают и они. Этим мы заставим поторопиться и их. Заставим и их предложить нам что-то серьезное… Теперь все должны нам предлагать!..

      Я слушал Кобу, решавшего судьбы мира, и видел замерзшего грузина, уткнувшегося носом в стену в ледяном Туруханске, и его собаку, лижущую тарелку. Чудны дела Твои, Господи, как сказали бы в нашей семинарии!

      – Так что будем годить – как пишет товарищ Салтыков-Щедрин, – закончил Коба.

      Я понял: он пока не решил, что делать.

      Англия и Франция наконец-то услышали наши призывы. В Москву отправились их военные миссии.

      Коба послал на переговоры представительнейшую делегацию во главе с военным наркомом Ворошиловым. Но оказалось, Англия и Франция выделили каких-то жалких офицеров, которые к тому же неторопливо и долго до нас добирались. Было ясно: они по-прежнему не хотят военного союза с нами. Как сообщали «кембриджцы» из Лондона, Чемберлен не желает связывать себя с большевиками, он не хочет нашего участия в польских делах. Миссии направлены лишь для того, чтобы попугать Гитлера и заставить его отказаться от немедленных военных действий.

      Чемберлен очень невысоко ценил наши военные силы.

      Мой агент прислал доклады обоих английских военных атташе. Они дружно писали, что наша армия и ВВС способны хорошо обороняться, но вести серьезные наступательные действия не могут.

      Однако в Берлине думали иначе.

      Мировая сенсация

      Мне тогда пришлось спешно отправиться во Францию и Бельгию… Вернулся я только к майским праздникам.

      1 мая 1939 года состоялся парад. Я был на Красной площади и с удовлетворением отметил: рядом с Кобой на Мавзолее стоял нарком Литвинов.

      Но уже 3 мая мир потрясла сенсация. Это была малюсенькая заметка в «Правде». В разделе «Новости» сообщалось о том, что товарищ Литвинов освобожден от должности народного комиссара