Падение Царьграда. Льюис Уоллес

князю Индии! Дорогу любимцу пророка! На его пути нет бедных.

      Стоявший перед ним у камня правоверный пришел в такое фанатическое исступление при виде святыня, что не припал к ней губами, а отчаянно два раза ударился о нее головой и упал без чувств на землю. Проводник оттолкнул его ногой и пропустил вперед князя Индии. Спокойно, без энтузиазма еврей взглянул на камень, который сосредоточивал в себе поклонение всего магометанского мира, и впервые не повторил установленных, набожных восклицаний, произнесенных проводником:

      – Великий Бог! Я верую в Тебя, я верую в Твою книгу, я верую в Твое слово! Я верую в надежду…

      Не слыша, чтобы его слова повторялись князем, проводник с удивлением оглянулся и снова начал ту же молитву.

      С трудом пересилив неожиданное отвращение к своему постоянному фарисейству, князь Индии и хотел уже повторить слова проводника, как неожиданно услышал болезненный стон безумного фанатика, лежавшего у его ног лицом кверху. Из двух ран на его лбу текла кровь.

      – Бедняк умирает! – воскликнул князь.

      – Аллах милосерд, будем молиться, – отвечал проводник, который не считал нужным отвлекаться от установленных обрядов, что бы ни случилось вокруг.

      – Но он умрет, если ему не окажут помощи.

      – Когда мы кончим свое поклонение, то пошлем сюда носильщиков, которые его уберут.

      Князь Индии нагнулся к упавшему паломнику. Он лежал на спине, лицом к небу, с закрытыми глазами и тихо стонал.

      И князь Индии вдруг узнал его. Это был эмир. Переодевшийся в простые одежды, он вместе с другими паломниками подошел к святыне и теперь лежал у камня, никем не узнанный.

      – Это эмир эль-хаджи! – воскликнул князь Индии.

      Вокруг воцарилась безмолвная тишина. Все правоверные видели еще недавно этого юношу, сиявшим красотой и здоровьем, на прекрасном коне, в блестящем вооружении.

      – Эмир эль-хаджи умирает! – быстро пронеслось из уст в уста, и все присутствующие стали повторять в один голос изречения из Корана, но ни один не протянул ему руки помощи.

      Князь Индии нимало этому не удивился, так как правоверным нечего было жалеть молодого эмира, а, напротив, они завидовали, что он умирал по Божьему милосердию перед святыней и прямо перейдет в рай, с венцом мученика на челе. В их глазах он был счастливейший из смертных, и уже врата рая скрипели на своих хрустальных петлях, а пророк выходил к нему навстречу в своей белой, лучезарной одежде.

      – Эмир умирает от чумы! – с горечью воскликнул князь Индии.

      Он ожидал, что толпа при этих словах бросится в бегство, но никто не двинулся с места.

      – Клянусь Аллахом, – произнес он еще более громким голосом, – желтый воздух дунул на эмира и дышит на вас всех, бегите!

      – Аминь, аминь!

      – Мир тебе, князь мучеников!

      – Счастливец ты, лев Аллаха! – вот что послышалось ему в ответ.

      Очевидно, эту толпу одушевляло нечто большее, чем фанатизм, и с такой