Катастрофа. Владимир Трубицын

Это Зоинька со стаканом чая в руках.

      – А второй? – Прозвучал встречный вопрос.

      Зоинька отвернулась к окну и вымолвила:

      – Черванёв денег не платит за чай. Мы собираем по два рубля каждый месяц.

      Черванёва аж сдуло со стула, он сослался на занятость и скрылся за дверью, за ним, довольно улыбаясь, покинула кабинет и Зоинька.

      Посетители не выстраивались в очередь, не записывались на приём, а проходили без разрешения в кабинет, если в нём сидит главный. Вошла дама в широкополой шляпе, расправив складки широкого по подолу платья, изящно опустилась на диван, не на стул возле стола, а в отдалении, лицом отвернувшись от окна. Приняв удобную позу, позволила себе открыть ротик:

      – Сергей Юрьевич! – Помолчала, и после паузы повторила – Сергей Юрьевич!

      – Да, я вас слушаю, – ответил Сергей.

      Он знал, кто к нему заглянул. Это была Марта Марковна из сметного отдела, но разговор состоялся не по финансовым вопросам.

      – Девочки, то бишь кураторы строительных работ жалуются, что укладка бетона идёт с большим опозданием. Им приходится подписывать процентовки вперёд с большим заверением, что все работы будут выполнены до конца месяца. Здесь какой-то сговор. Прошу обратить на это внимание.

      Марта Марковна была женщиной не лишённой обаяния, но порой вспыльчивой и даже грубой, так что возражать или спорить с ней – дело бесполезное. Она приехала из Ленинграда с группой рабочего проектирования «Ленгидэпа», но вскоре перешла в Дирекцию строящейся станции. Её помощь во взаимодействиях с руководством Управления была бесценной, она умела считать денежки и лишнего никто не получал, директор всецело доверял ей и без визы Марты Марковны финансовые документы не имели хода.

      Сергей пометил в блокноте о проверке сообщённых сведений, а Марта Марковна удалилась со словами:

      – Надеюсь, вы поставите вопрос об отставании от графика на планёрке у строителей.

      Дверь снова открылась.

      – К вам можно? – С ворохом тёмных штор в руках в кабинет вошла Зоинька.

      – С чем пожаловали?

      – Сергей Юрьевич, по утрам у вас в кабинете жарит солнце, вот я и решила сменить светлые шторы на тёмные.

      И не ожидая разрешения, взгромоздилась на стол у окна и принялась за работу, не переставая говорить.

      – Сергей Юрьевич, вы любите японские танки?

      – Это поговорки? – Переспросил Сергей.

      – Нет, это очень короткие стихи, но очень глубокого содержания. Вот, послушайте.

      «Некому больше

      Дырявить бумагу в окнах.

      Но как холодно

      Стало в доме».

      Уже в машине, отъезжая на стройку, в памяти Сергея звучали слова Зоиньки: «но как холодно стало в доме». Потому что не стало ребёнка в доме. В его доме тоже не было ребёнка. Его дочь Даша с женой Любой остались в Москве. Встречь мелькали производственные цеха и подсобные мастерские, высокие фасады были украшены лозунгами