Трактир «Ямайка». Дафна Дюморье

ее. Она все-таки дождалась, пока сжали рожь, собрали фрукты и с деревьев начали облетать листья. Но когда пришли утренние туманы и заморозки, когда река вздулась и воды ее, словно потоп, устремились в штормовое море, а волны с грохотом стали обрушиваться на хелфордские пляжи, вдова беспокойно заметалась по постели, хватаясь за простыни. Она называла Мэри именем умершего мужа, говорила о давно прошедших днях и о людях, которых Мэри никогда не знала. Три дня она жила словно в каком-то своем, отдельном от всех мире, а на четвертый день умерла.

      На глазах у Мэри вещи, которые она знала и любила, одна за другой переходили в чужие руки. Птицу отправили на рынок в Хелстон. Мебель раскупили соседи – всю, до последней деревяшки. Одному человеку из Коверака приглянулся дом, и он купил его; с трубкой в зубах он стоял посреди двора, широко расставив ноги, и показывал, что и как переделает, какие деревья срубит, чтобы расчистить себе вид, а Мэри с омерзением смотрела на него из окна своей комнаты, где она упаковывала немногочисленные пожитки в отцовский сундук.

      Из-за этого незнакомца из Коверака Мэри словно стала непрошеной гостьей в собственном доме; по его глазам было видно, что он ждет не дождется, когда же она уедет. Мэри и сама теперь только и думала поскорее покончить со всем этим раз и навсегда. Она снова перечитала письмо тети, написанное неровным почерком на самой простой бумаге. Тетя писала, что потрясена тем, какая беда свалилась на племянницу, что даже не подозревала, как больна ее сестра, ведь сама она много лет не бывала в Хелфорде. А дальше в письме говорилось: «Ты не знаешь, у нас тоже большие перемены. Я теперь живу не в Бодмине, а почти в двенадцати милях за городом, в сторону Лонстона. Это дикое, пустынное место, и, если ты приедешь к нам, я буду очень тебе рада, особенно зимой. Я спросила твоего дядю, он говорит, что не возражает, если ты не болтунья, и не станешь дерзить, и будешь помогать по дому, если понадобится. Ты, конечно, понимаешь, что он не может давать тебе деньги или кормить тебя даром. За стол и жилье ты должна будешь помогать в баре. Твой дядя, видишь ли, держит гостиницу – трактир „Ямайка“».

      Мэри сложила письмо и спрятала в сундук. Странно было получить подобное послание от той веселой тети Пейшенс, какой она ее помнила.

      Холодное, пустое письмо, без единого слова утешения, из него можно было ясно понять только одно: племянница не должна просить у тети денег. Тетя Пейшенс, с ее шелковыми юбками и изящным обращением, – жена трактирщика! Наверное, мать Мэри ничего об этом не знала. Тетино письмо было совсем не похоже на то, что прислала счастливая невеста десять лет назад.

      Но Мэри уже дала слово, отступаться нельзя. Дом продан. Здесь ей уже нет места. Как бы ни приняла ее тетя, все-таки она – сестра ее матери, не следует об этом забывать. Старая жизнь осталась позади – милая, родная ферма и сверкающие волны Хелфорда. Впереди лежит будущее и трактир «Ямайка».

      Так и получилось, что Мэри Йеллан выехала из Хелстона на север в скрипучей тряской колымаге. Вот проехали городок Труро близ устья реки Фал, с его черепичными