Большая игра. Борис Сапожников

когда они уместны, а когда нет. Именно из-за нее он и пропустил те несколько ударов от противника в Гамбурге, что едва не отправили его на больничную койку. Но если Тараса хорошенько разозлить перед боем, то он мгновенно забывал обо всей театральности и начинал вымещать накопившееся зло на противнике. Это мне и было от него нужно в предстоящей схватке. Желательно начинать злить тавричанина загодя, потому что он был человеком по натуре спокойным.

      Когда Корень сошел на берег, я закинул на плечо принесенный Тарасом тесак и, кивнув на прощание Смиту и его сыну, последовал за своими людьми.

      От пристани до окружавших Колизей казарм была всего пара кварталов, однако стоило отойти от нее на десяток шагов, как к нам заспешил патрульный бобби. Немолодой уже полисмен был грузным, что ничуть не сказывалось на его резвости, только лицо с каждым шагом наливалось кровью.

      – Стойте-стойте! – загодя закричал нам он. – Вы кто такие, чтобы шататься по городу с оружием?

      – Городовые всюду одинаковы, – философски изрек Князь. – Ведь знает же, шельма, кто мы такие, а все равно бежит уже за взяткой.

      – О чем это вы тут сговариваетесь?! – еще громче закричал бобби, конечно же не понявший ни слова из того, что сказал Ломидзе. – Не сметь болтать здесь на вашем варварском наречии при носителе власти.

      Да уж, картлиец был прав на все сто. Мы много поколесили по Европе, разве что за Пиренеями не бывали. Всюду мелкие представители власти, будь то таможенные чиновники или вот лондиниумские бобби, были похожи, словно яйца из одной корзинки. Всем надо было только сакраментального «тащить и не пущать».

      – Мистер, – выдал я наилучшую из своих улыбок, явно польстив простому полисмену, – разве вы не видите, на какую пристань Темзы мы вышли? Я и мои друзья игроки, приглашенные их величествами на Большие игры в честь юбилея принца Альберта.

      – Их высочества принца, – поправил меня ворчливым тоном бобби. – Предъявите приглашение.

      Я опустил тесак, упрятанный в кожаный чехол, уперев его широким концом в мостовую, вынул из внутреннего кармана сложенную вчетверо бумагу, украшенную гербовой печатью.

      – Все честь по чести, мистер, – заявил я, протягивая приглашение бобби, а пока тот возился с ним, водя по бумаге не слишком чистым пальцем, вытянул из кармана полновесную крону и отдал ее в обмен на приглашение. – Быть может, вы, мистер, могли бы оказать услугу и проводить нас до казарм, чтобы в дальнейшем у нас не было недопонимания с представителями лондиниумской полиции?

      – Казармы – это как раз край моего участка, – важно кивнул бобби, пряча монету, – и я всегда рад оказать небольшую услугу гостям нашего королевства.

      Так поступить было проще, чем терять время, показывая бумагу каждому встречному полисмену.

      Теперь мы уверенно шагали по улицам Лондиниума вслед за сияющим не хуже полученной монеты бобби. Однако прошли все равно немного. На сей раз нас остановил мой, можно сказать, старинный знакомый. Я не видел его со времен Крымской кампании и, сказать по чести, не желал встречаться