Хочу у зеркала, где муть… (сборник). Марина Цветаева

моей души.

2 мая 19164

      Зверю – берлога,

      Страннику – дорога,

      Мертвому – дроги.

      Каждому – свое.

      Женщине – лукавить,

      Царю – править,

      Мне – славить

      Имя твое.

2 мая 19165

      У меня в Москве – купола горят,

      У меня в Москве – колокола звонят,

      И гробницы, в ряд, у меня стоят, —

      В них царицы спят и цари.

      И не знаешь ты, что зарей в Кремле

      Легче дышится – чем на всей земле!

      И не знаешь ты, что зарей в Кремле

      Я молюсь тебе – до зари.

      И проходишь ты над своей Невой

      О ту пору, как над рекой-Москвой

      Я стою с опущенной головой,

      И слипаются фонари.

      Всей бессонницей я тебя люблю,

      Всей бессонницей я тебе внемлю —

      О ту пору, как по всему Кремлю

      Просыпаются звонари.

      Но моя река – да с твоей рекой,

      Но моя рука – да с твоей рукой

      Не сойдутся, Радость моя, доколь

      Не догонит заря – зари.

7 мая 19166

      Думали – человек!

      И умереть заставили.

      Умер теперь. Навек.

      – Плачьте о мертвом ангеле!

      Он на закате дня

      Пел красоту вечернюю.

      Три восковых огня

      Треплются, суеверные.

      Шли от него лучи —

      Жаркие струны по снегу.

      Три восковых свечи —

      Солнцу-то! Светоносному!

      О, поглядите – как

      Веки ввалились темные!

      О, поглядите – как

      Крылья его поломаны!

      Черный читает чтец,

      Топчутся люди праздные…

      – Мертвый лежит певец

      И Воскресенье празднует.

9 мая 19167

      Должно быть – за той рощей

      Деревня, где я жила.

      Должно быть – любовь проще

      И легче, чем я ждала.

      – Эй, идолы, чтоб вы сдохли! —

      Привстал и занес кнут.

      И окрику вслед – охлест,

      И вновь бубенцы поют.

      Над валким и жалким хлебом

      За жердью встает – жердь,

      И проволока под небом

      Поет и поет смерть.

13 мая 19168

      И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,

      И ветром вздутый калужский родной кумач,

      И посвист перепелов, и большое небо,

      И волны колоколов над волнами хлеба,

      И толк о немце, доколе не надоест,

      И желтый-желтый – за синею рощей – крест,

      И сладкий жар, и такое на всем сиянье,

      И имя твое, звучащее словно: ангел.

18 мая 191611

      Други его – не тревожьте его!

      Слуги его – не тревожьте его!

      Было так ясно на лике его:

      Царство мое не от мира сего.

      Вещие вьюги кружили вдоль жил,

      Плечи сутулые гнулись от крыл,

      В певчую прорезь, в запекшийся пыл —

      Лебедем душу свою упустил!

      Падай же, падай же, тяжкая медь!

      Крылья