Кудесник (сборник). Евгений Салиас де Турнемир

А только что из ряду вон…

      – Ну, говори! – произнес граф и вместе с тем невольным быстрым жестом стукнул ложкой по тарелке.

      Тут уже не было двух приятелей, фамильярно шутивших в швейцарской. Сразу оказались друг перед другом: сидящий вельможа и его крепостной – дворецкий.

      – Норич с господином приехал, – произнес дворецкий.

      Граф тихо ахнул, потом потупился и едва слышно вздохнул.

      – Когда? – молвил он после паузы.

      – Да вот с тобой повстречались, сказывают, недалеко от дому. Их выворотили в Бутырках, а то бы в сумерки еще были во дворе.

      Наступило молчание. Сановник сидел неподвижен, опустив глаза в тарелку, где лежали галушки и лежала ложка, которой он стукнул. Рука его лежала на столе около этой ложки; но пальцы выпустили ее и не брали. Макар Ильич пытливо глядел в лицо барину и видел, что доклад его имеет еще большее значение для старого графа, нежели он думал.

      Всем было в доме смутно известно, а дворецкому более чем кому-либо, что Норич, приживальщик графа, родом польский шляхтич, послан в чужие края и вернется не один. Как проскользнул этот слух в среду домочадцев – сказать было трудно. Поручение свое Норичу граф давал наедине, глаз на глаз, прошлой осенью. Но у Норича была жена, у жены его были дети и приятельницы, у приятельниц были свои приятели и приятельницы. Таким образом, Норич не успел от Москвы уехать до Смоленска, как уже во всех флигелях передавалось втайне, на ушко, что Норич поехал в чужие края, а приедет с графчиком заморским.

      После нескольких мгновений молчания граф поднял взгляд задумчивый и, как показалось дворецкому, тоскливый и выговорил:

      – Видел ты его?

      – Норича? Как же, видел. Теперь, полагательно, спит.

      – Какой Норич! Болван!.. Любопытно, вишь, мне знать, видел ли ты Норича! Что, я его не видал, что ли, никогда! Спрашиваю: видел ли того… Ну, его… Ну, господина этого… Приезжего гостя, что ли?.. Дурень!

      – Видел. Как же-с. Сам проводил до горницы.

      – Моложав очень?

      – Молодой-с, вестимо.

      – Красив?

      – Да-с. Очень даже из себя пригож.

      – Махонький али высокого роста? – вымолвил граф с каким-то другим оттенком в голосе и почему-то опустил снова глаза в тарелку.

      – Роста большого-с. Так-с… Как вам доложить… с вас будет.

      – С меня? – пробурчал граф.

      – С вас, – повторил Макар Ильич.

      – Горбоносый? Нос-то этак крючком, что ли? – шутливым тоном, но каким-то неестественным, деланным голосом проговорил граф, будто вопрос этот делался с умыслом, был хитростью.

      – Нет-с… совсем… То-ись!.. Как бы это сказать… Больше-с вот тоже, как у вас.

      – Курносый, стало быть?

      – Точно так-с. Даже-с, доложу вам… чудное-с такое обстоятельство. Вот сами изволите увидеть… Есть некоторое сходство… как бы это вам пояснить… Некоторое у него с вами удивительное…

      – Что?!

      – Некоторое удивительное подобие. Сходствие с вами, то-ись в росте, в лице и во всем…

      – Что