Генералы песчаных карьер. Гера Фотич

невысокого роста, худощавый, в салатном костюме с ярким зелёным галстуком. Чёрные умные глаза горящими угольками выглядывали из-под нависших кучерявых бровей. В левой руке у него был коричневый портфель из крокодиловой кожи.

      Вечно эти южане выпендрятся так, чтобы аж светиться, – подумал Ткач, глядя на вошедшего.

      Он вспомнил, что несколько лет назад, когда он ещё возглавлял отдел убийств, была директива не ставить на руководящие посты лиц кавказской национальности. А тех, кто случайно уже оказался на месте начальника, контролировать и по возможности, из оперативных аппаратов вывести. Сведения о выявленных сотрудниках ежедневно секретной почтой направляли в Москву. Стали активно приниматься меры по данному указанию.

      Но вдруг всё резко переменилось, и сведения стали возвращать обратно. С чем это было связано, Ткач не догадывался. И только теперь, заняв высокий пост, он подумал, что кое-кто знал, что «чёрные» не подставляют. С ними можно иметь дела. Почему же их нельзя допускать к руководству?

      Ткач, сделав недовольный вид, словно его оторвали от какого-то важного государственного дела, приподнялся из-за стола и протянул руку.

      Ахмед мгновенно ускорил шаг и оказался рядом, пожимая расслабленную ленивую ладонь, тёплую и немного влажную точно долго пользованный в парилке берёзовый веник.

      – Здравия желаю! – произнёс он с лёгким южным акцентом, заискивающе, глядя в круглое лицо генерала.

      – Привет, привет, – спокойно ответил ему Ткач, – что скажешь?

      – Пришёл доложить, товарищ генерал, – сладко улыбнувшись, Ахмед склонился и привычным жестом расстегнул на колене портфель.

      Ткач давно знал Ахмеда, и понимал его с полуслова.

      – Ну что ж, докладывай, – невозмутимо сказал он и выдвинул верхний ящик стола.

      Ахмед вынул толстый белый конверт и положил в этот ящик.

      – Садитесь, – продолжил Ткач, – поговорим об оперативной обстановке у тебя в районе.

      При этом он задвинул верхний ящик и направился к стене, где находился шкаф с множеством полочек. Открыв одну из его половинок, достал початую бутылку коньяка и две стопки. Зашуршал обёрткой от шоколада.

      Всё это принёс на приставной длинный стол и сел напротив Ахмеда. Разлив коньяк по фужерам, чокнувшись, негромко провозгласил тост:

      – Чтоб так всегда!

      И залпом выпил.

      Ахмед слегка замялся, но строгий недоумённый взгляд генерала, мгновенно придал ему решимости, и опорожнённый фужер был поставлен на стол.

      Ткач отломил кусок шоколада и положил в рот.

      – Так, всегда, может не быть, – тоненьким голоском пропел Ахмед похожую на исламскую молитву фразу.

      – Что значит не быть? – недоумённо, неожиданно резко вырвалось у Ткача.

      Слюнявый шоколадный пузырёк выскочил у него изо рта и лопнул, брызнув во все стороны. Ахмед увидел, как коричневая капелька упала к нему на галстук, но не посмел её стереть, стараясь запомнить испачканное место.

      Ткач