Дело о тонущем утенке. Эрл Стенли Гарднер

Эйдамс было сделано при свидетелях?

      – Ничего подобного, – ответил Визерспун, – об этом никто не знает, кроме Марвина, Лоис и меня.

      – Вы – вдовец? – спросил его Мейсон.

      Визерспун кивнул.

      – Чего вы хотите?

      – Я хочу выяснить, что собой представляли родители мальчика. Ну и чтобы вся ситуация стала абсолютно ясной.

      – Для чего? – спросила Лоис.

      – Я хочу знать, кто он такой.

      Девушка с вызовом взглянула в глаза отцу.

      – Марвину тоже хотелось бы этого, – сказала она. – Что же касается меня, папа, то мне совершенно безразлично, копал ли его отец канавы или был вермонтским республиканцем… Я в любом случае стану его женой.

      Джон Визерспун молча поклонился, но его покорность выглядела наигранной.

      – Если ты так смотришь на дело, моя дорогая… – начал он.

      Но Лоис взглянула на часы и улыбнулась Мейсону.

      – Как бы то ни было, сейчас у меня свидание с друзьями, мы собираемся покататься на лошадях при свете луны. Не жди меня, папа, и не беспокойся.

      Она вскочила с кресла, порывисто протянула Мейсону руку и добавила:

      – Делайте все, что хочет папа. Он будет чувствовать себя куда спокойнее.

      В этот момент ее глаза скользнули по лицу Деллы Стрит, она отметила что-то, заставившее ее снова обернуться и посмотреть внимательно на адвоката. Она улыбнулась, протянула руку Делле со словами: «До свидания, до новой встречи!» – и ушла.

      Когда за ней закрылась дверь, Визерспун устроился поудобнее в кресле с видом человека, который наконец-то получил возможность свободно высказать свои мысли.

      – Рассказанная Сэйрой Эйдамс история, – заговорил он, – была весьма убедительна. Ей надо было предотвратить какое-либо расследование с моей стороны. Понимаете, это случилось пару месяцев тому назад. Лоис и Марвин уже влюбились друг в друга. Умирающая мать решилась на ужасную жертву. Такое страшное заявление… На смертном одре она лишилась любви и уважения единственного сына, чтобы обеспечить ему будущее счастье. Но, надо думать, ее заявление не было правдой.

      Мейсон недоуменно приподнял брови.

      – Я бы сказал больше: в нем не было ни одного правдивого слова.

      – То есть?

      – Я уже нанимал детективов, – вдруг сообщил Визерспун. – Они выяснили, что Марвин Эйдамс является сыном Сэйры Эйдамс и Хораса Легга Эйдамса, что подтверждается официальным свидетельством о рождении. Никаких сведений о нераскрытом похищении ребенка, относящемся к периоду, упомянутому миссис Эйдамс, не имеется.

      – Тогда чего ради ей было делать подобное заявление? – не выдержала Делла Стрит.

      Ответ Визерспуна был весьма суров:

      – Я вам точно объясню, чего ради… В январе тысяча девятьсот двадцать четвертого года Хорас Эйдамс был осужден за убийство, а в мае тысяча девятьсот двадцать пятого года казнен. История, рассказанная миссис Эйдамс, была душещипательной выдумкой, последней попыткой избавить сына