Домик на юге (сборник). Маша Трауб

разобрала сумки и выложила продукты. Детей она усадила за стол и раздала задания. Было решено налепить пельменей, нажарить блинов и сделать фруктовый салат.

      – Я лучше пойду, – сказала Ира и скрылась в комнате.

      – Я тоже побегу. Мне еще нужно купальник померить и шляпу другую купить. – Антонина тоже убежала.

      Марина Михайловна стала учить детей лепить пельмени. Соня с Тасей встали печь блины.

      – Тась, смотри, берешь половину половника, наливаешь на сковородку, переворачиваешь, смазываешь маслом, – показывала Соня.

      Тася кивала. Проблема была в том, что девочка не видела сковородку и проливала тесто мимо. А еще она никак не могла разобраться с руками – как держать половник, намазывать ножом блин маслом и переворачивать лопаткой. Половник она плюхала мимо кастрюли на стопку блинов, ножом пыталась перевернуть блин на сковороде, а лопатку засунула под мышку. Соня два раза протерла плиту, выбросила испорченные блины и велела Тасе отойти. Девочка, виновато улыбнувшись, ушла.

      За пельменным столом Витя пытался есть сырое тесто и даже попробовал фарш. Аня с Андрюшкой честно пытались слепить что-то, отдаленно похожее на пельмень. Тася, проходя, уронила пакет с мукой. Тарелку с фаршем Марина Михайловна поймала налету – сказывалось пионерское прошлое с игрой в пионербол.

      Тася взяла зонтик, вышла во двор и начала прыгать с лесенки. «Я – Мэри Поппинс! – кричала она. – Я лечу!»

      На кухню вышла Ира. Стояла и смотрела, как дочь танцует на улице с зонтом.

      – Ну как юродивая, прости господи, – сказала она. – Что мне с ней делать?

      – Да нормальная девочка, – ответила Соня. – Просто у нее богатый внутренний мир. Она самодостаточная.

      – Вот это меня и пугает.

      – Почему?

      – Как она жить будет, такая самодостаточная? Я ее подготовлю к семейной жизни, но где я ей мужа найду такого, который ее поймет? Я ей подруг-то найти не могу.

      – А сама она?

      – А ей не нужны подруги. Она или со взрослыми общается, или с детьми.

      – В коллектив ее надо, – подала голос Марина Михайловна. – И в театральную студию.

      – Ой, боюсь. А вдруг она в этой театральной студии совсем в себя уйдет? Как войдет в роль, так и не выйдет? А если Джульетту играть будет? Найдет себе какого-нибудь Ромео в реальности, влюбится… А потом возьмет и отравится…

      – Нет, сначала они будут всяких мышек и лисичек играть, – резонно заметила Марина Михайловна.

      – Мамочка, смотри, как я умею летать! – закричала со двора Тася. – Ветер переменился! Я улетаю!

      Все посмотрели в окно. Тася балансировала на заборе.

      – О господи! – выдохнула Ира и бросилась на улицу.

      – Тася, Тася, слезай потихоньку, не надо улетать, – стараясь говорить спокойно, уговаривала дочь Ира. – Пойдем, тебе Марина Михайловна хотела что-то сказать.

      Соня с половником наперевес стояла рядом, готовая подхватить девочку. «Как она туда залезла? Хорошо еще не очень высоко падать», – думала она.

      – Но, мамочка, я же хотела улететь, – обиженно проговорила Тася и покачнулась.

      – Тась, ты можешь упасть, – сказала Соня.

      – Тетя