Домик на юге (сборник). Маша Трауб

оборвала мальчика Ира.

      Кирюша испугался и замолчал. Но, набрав воздуха, закричал опять:

      – А я маме расскажу, что ты меня ругаешь! А еще я скажу маме, что ты меня обидела!

      – Кирюша, – вышла на веранду Марина Михайловна, – к взрослым обращаются на «вы», и если тебе делают замечание, нужно извиниться.

      – А ты мне не приказывай! Я тебе не слуга! – крикнул Кирюша.

      Марина Михайловна поджала губы и вскинула голову. Соня поняла, что сейчас что-то будет. Она приготовилась слушать лекцию Маргошиной свекрови о том, «как должны себя вести приличные дети в присутствии старших». Но Марина Михайловна, еще с утра жаловавшаяся на давление, сказала просто:

      – Слышь, ты, хамло беззубое! Закрой рот немедленно. Научишься себя вести – придешь.

      Кирюша кинулся к калитке.

      – Кирюша, Кирюша, – звала его Наташа.

      – Что она кричит? Прямо по мозгам, – сказала раздраженно Ира.

      – И лицо у нее вечно недовольное. Хоть бы улыбнулась, – поддержала Соня.

      – Что вы тут разбегались? – набросилась на Тасю с Витей Ира. – На пляж собирайтесь. Чтобы я вас не видела!

      – Мама, мама, а знаешь, что мне бабушка их сказала? А тетя Ира меня выгнала! – стал ябедничать Кирюша.

      – Ой, сейчас Наташа придет скандалить, – сказала Соня с ужасом.

      – Не придет. Испугается. А если и придет – мы ее интеллектом задавим, – пообещала Ира.

      – Из этого мальчика не выйдет ничего хорошего, – заявила Марина Михайловна. – Тяжело им в школе придется. Ой, тяжело. Она с ним еще наплачется. Это я как педагог говорю.

      – Да ладно вам, пусть живут как хотят, – сказала Антонина.

      – Нет, Тонечка, раньше лучше было. Школа и семья шли рука об руку. Мы растили приличных людей. Это сейчас – частные школы, нельзя замечания делать, нельзя ломать психику ребенка. А вседозволенность – пожалуйста, а никакого уважения к преподавателю – сколько хочешь. Они думают – все купить можно. Заплатил школе – и можешь ноги об учителя вытирать. Нет, у меня таких родителей не было. И дети себя вести умели. Мой класс любимый, помню, подарил на День учителя вазу хрустальную. Так я эту вазу заставила их вернуть в магазин и отдать деньги родителям. Я им тогда сказала: «Выучитесь, поступите в институт, будете работать и с первой зарплаты, честной, своей, купите мне одну розу. Только такой подарок приму». И что вы думаете? Десять лет прошло, и вдруг они приходят ко мне домой – весь класс – и каждый держит в руке по розе. Вот это я понимаю. Я и пионервожатой работала, с детьми в походы ходила… Так в наше время такого Кирюшу быстро бы на место поставили. А песни какие были! А стихи!

      Марина Михайловна запела песню о Сталине и пионерах.

      – Я такой песни не знаю, – сказала Ира.

      – А ее потом запретили – из-за Сталина. А песня-то – замечательная. Слова там очень правильные. Вот послушайте второй куплет.

      Марина Михайловна спела второй куплет и зашла на припев. Дети выбежали на веранду и тоже слушали.

      – Дети, запевайте «Катюшу»! – взмахнула руками, как дирижер, бабуля.

      Дети послушно затянули