Нефритовый трон. Наоми Новик

лучше? – Дигби сунул капитану пузырь с водой.

      Лоуренс смочил губы, но пить из-за тошноты не решился.

      – Помогите мне встать, – велел он хрипло, щурясь на свет.

      – Нет, сэр, не надо, – зашептал Дигби. – Вы получили сильный удар по голове, а теперь вам грозят арестом. Грэнби приказал спрятать вас и подождать адмирала.

      Лоуренс лежал на твердой земле. Передняя лапа Отчаянного охватывала его надежным кольцом, по бокам сидели на корточках впередсмотрящие Дигби и Аллен. С лапы стекали ручейки темной крови.

      – Он ранен, – заметил Лоуренс, опять порываясь подняться.

      – Мистер Кейнс уже пошел за бинтами. Пешер подранил нас сбоку, но не сильно – это просто царапины. – Дигби без труда удержал капитана: поврежденная нога не гнулась, а держать и вовсе отказывалась. – Не нужно, сэр. Бейливорт сейчас доставит носилки.

      – Ну хватит. Я хочу встать, – резко бросил Лоуренс.

      Отлеживаться не приходилось: Лентон не мог прибыть сюда сразу же после боя, а ситуация между тем принимала все более дурной оборот. Опираясь на хрупкие плечи крыльманов, он покинул свое укрытие.

      Барэм стоял на лужайке с дюжиной морских пехотинцев – не тех лондонских молокососов, а закаленных солдат. Они притащили с собой пушку-перечницу – короткоствольную, правда, но на таком расстоянии дальнобойная и не требовалось. Барэм, лилово-красный, перестал спорить с Грэнби и свирепо уставился на капитана.

      – Ага, вот и вы. Отсидеться вздумали? Уймите свое животное, а вы, сержант, арестуйте его.

      – Никто из вас и близко не подойдет к Лоуренсу, – рыкнул Отчаянный, угрожающе приподняв когтистую лапу. Кровь, стекающая с шеи и плеч, делала его особенно страшным, жабо стояло торчком.

      Солдаты дрогнули, но сержант сохранил спокойствие.

      – Наводи, капрал, – скомандовал он и жестом приказал остальным поднять мушкеты.

      – Отчаянный, стой! – воззвал Лоуренс. – Бога ради, не надо. – Но рассвирепевший дракон не слушал его. Ружейных пуль Лоуренс опасался не слишком, но перец, он знал, ослепит Отчаянного и разъярит еще больше – что будет иметь плачевные последствия как для дракона, так и для противостоящих ему людей.

      Но тут деревья на западной стороне закачались, и над ними возникла огромная голова Максимуса. Медный регал встряхнулся и широко зевнул, показав устрашающие зубы.

      – Разве бой не кончился? Из-за чего такой шум?

      – Эй ты! – крикнул ему Барэм, указывая на Отчаянного. – Придержи этого дракона!

      Максимус, как и все медные регалы, страдал дальнозоркостью. Чтобы рассмотреть происходящее, ему пришлось стать на дыбы. Он весил уже вдвое больше Отчаянного и был на двадцать футов длиннее. Крылья, которые он растопырил для равновесия, бросали вперед длинную тень и просвечивали красным на солнце.

      Возвышаясь над всеми и вся, он запрокинул голову, всмотрелся и спросил Отчаянного:

      – Зачем тебя надо держать?

      – Не слушай его! – Отчаянный трясся от гнева, и кровь у него текла все сильней. – Они хотят