Небо Атлантиды (Операция «Форс-мажор»). Антон Первушин

не прощает.

      Электрочайник закипел и отключился. Михаил Андреевич бросил в стаканы по пакетику «Принцессы Канди» и наполнил их крутым кипятком.

      – Именно на этот случай, – буднично сообщил он, – было принято решение автоматическую систему блокировать. Решение на катапультирование придётся принимать самостоятельно.

      – О-па-па! – сказал Стуколин, но Громов с Лукашевичем посмотрели на него осуждающе.

      После того, как чаепитие закончилось, Вересов вновь пригласил пилотов на «рулёжку», и каждый из них совершил ещё по одному вылету с инструктором, на этот раз сосредоточив внимание не на особенностях самого полёта, а на последовательности управления взлётом и посадкой.

      – По-хорошему так надо бы вас сначала на вертолёт посадить, – посетовал «шкраб». – На «Ми-8». Это входит в полный курс. Но времени нет…

      – Я на «Ми-8»[7] летал, – вдруг признался Громов.

      – Серьёзно? Сколько часов?

      – Не часов, – Константин потупился, – минут. Пятнадцать-двадцать. Ребята дали подержаться.

      Вересов хмыкнул.

      – Понятно, – сказал он. – Что ж, очень хорошо, товарищ подполковник, что вы управляли «Ми-8». Я это учту…

      Помолчав, Вересов поинтересовался:

      – А правду рассказывают, что вы ещё и «витязь»?

      – Правду, – подтвердил Громов. – Я из «Русских витязей», но давно в отставке.

      – Тогда вам будет проще. Я слышал, «витязи» любят эксперименты. Попробуете взлететь по-самолётному?

      – А что, «тридцать восьмой» это умеет? – встрял Лукашевич.

      – Угу, – важно кивнул Стуколин, нахватавшийся ненужных сведений во время работы на издательство. – Довели машинку…

      – Попробую, – сказал Громов, глядя Вересову в глаза.

      – Но без фокусов, – предупредил «шкраб». – Взлетаете и сразу на разворот. Пойдёмте, я покажу.

      Прежде чем допустить Громова к взлёту «по-самолётному» Вересов дважды продемонстрировал пилотам, как это делается. Потом предложил Константину выбрать машину: три «Як-38М» в ряд стояли на «рулёжке». Громов походил вокруг, похлопал каждый самолёт по фюзеляжу, по воздухозаборнику подъёмно-маршевого двигателя. Остановился он на крайней справа машине с бортовым номером 88. И через пять минут уже сидел в кабине.

      Закрыв фонарь, Громов запустил подъёмно-маршевый двигатель, вышел на связь с КДП[8] и запросил у руководителя полётов разрешение на взлёт. Такое разрешение было им получено и, чётко следуя инструкции Вересова, он начал разбег по полосе. Неизвестно, удалось бы подполковнику взлететь с палубы тяжёлого крейсера типа «Минск»,[9] но полосы ему вполне хватило, чтобы набрать скорость отрыва. Построив «коробочку»,[10] Громов вернулся назад. Посадка тоже прошла без сучка и задоринки, и друзья встретили Константина аплодисментами.

      – Теперь какие впечатления? – снова поинтересовался Вересов.

      – Машина послушная, – признал Громов. – Кое-чего я пока не понимаю. Например, зачем

7

«Ми-8» – российский военно-транспортный вертолёт, разработка КБ Михаила Миля.

8

КДП – контрольно-диспетчерский пункт

9

Именно на тяжёлом авианесущем крейсере «Минск» с декабря 1979 года по сентябрь 1980 года отрабатывалась процедура взлёта «Як-38» с коротким разбегом.

10

«Коробочка» – траектория полёта летательного аппарата над аэродромом, по форме представляющая прямоугольник с большой стороной, параллельной взлётно-посадочной полосе.