Небо земных надежд. Нонна Орешина

каждый раз кажется, что это голос истинной жизни. Жизни машины и его самого… Почти за пятнадцать лет полетов он ни разу не прерывался в небе. Повезет ли сейчас?..

      Демин тут же прогнал неприятную мысль, вредную и никчемную, но вполне обоснованную. Двигатели почти отслужили ресурс, возраст техники был солидный, и у большинства летчиков полка, и у него самого чуть ли не в каждом полете что-нибудь да отказывало. Пока по мелочам, но можно было ждать и серьезного… Ждать, но только не зацикливаться на этом ожидании…

      Он сбросил обороты двигателя, техник Васечкин с красным, надо думать не только от студеного ветра, лицом выдернул колодки из-под колес шасси и привычным жестом указал: вперед!.. Рука Демина, сдвинув рычаг, прибавила обороты двигателю, и все вокруг медленно стронулось с места, потекло назад: в коричнево-зеленых камуфляжных разводах истребители-бомбардировщики, потрескавшийся на рулежной дорожке старый бетон, свежепобеленное здание командно-диспетчерского пункта с латанным-перелатанным стеклянным фонарем продуваемого насквозь зала для руководства полетами.

      “Зато как тепло здесь, в кабине”, – мелькнула посторонняя, ненужная, но такая приятная мысль. Демин притормозил истребитель-бомбардировщик на линии стартового осмотра и, уже не спеша, перевел рукоятку, изменяя стреловидность до минимальной, – крылья охотно расправились. В этом движении было что-то птичье.

      “Как гусь перед взлетом”, – Демин глянул в боковые зеркала – все в норме. Придавил в себе нетерпение, пока окоченевший на ветру техник в засаленном полушубке, проводя внешний осмотр самолета, проверял надежность крепления подвесок. Наконец запросил:

      – 231-му на взлетную, – не дожидаясь, когда Ивашов раскачается дать “добро”, вырулил на взлетно-посадочную полосу. В эту смену, единственную за неделю, будут летать всего три самолета по три заправки, если на все хватит горючего. Ему повезло: его полет – первый.

      Небо за ободом фонаря кабины, за стеклом в легких солнечных бликах было огромно и сине-прозрачно. Лишь по горизонту – дымчатая кромка, затянувшая дальние сопки. А в зените – благодать Божья… И в это нетронутое, ничем не омраченное безбрежье, в этот удивительный, вечный и каждый раз новый простор ему предстояло ворваться…

      Контроль крыла, механизацию – во взлетное положение. Зеленая лампочка “демпфера” приветливо вспыхивает под пальцем. Беглый взгляд по-хозяйски обегает приборную доску, кабину – все в норме.

      – 231-му взлет на “Полянку”.

      – Взлетайте… – рассеянно откликнулся руководитель полетами.

      Мгновение предстоящего взлета, стремительное нарастание скорости, когда тело, еще инертное, гармонично включаясь в движение, сливается с ним и обгоняет его нацеленным взглядом распахнутых глаз… Настороженная радость, сладкая тревога, жажда неизведанного.

      Демин удивился, поймав себя на этом сложном, казалось, давно забытом в череде сотен полетов трогательном курсантском чувстве. Усмехнулся: вот как аукнулся перерыв в полетах, и плавным движением