Лесовик. Рудники. Евгений Старухин

обернулся, на снятом дерне сидело четверо. Два громадных тролля, человек и гремлин.

      – Могилу рою.

      – Для кого? – осведомился человек, его голос был ниже. Вряд ли первый вопрос принадлежал троллям, так что методом исключения первый вопрос задал гремлин.

      – А, собственно, с чего вы решили, что получите ответы на свои вопросы? – спросил его в ответ я, заметив подкрадывающегося к ним сзади Шрама.

      – Атас, Шрам! – крикнул тем самым высоким голоском гремлин, проследивший за моим взглядом.

      Они резко прыснули в разные стороны, эльф успел прописать пендаля только подавшему тревогу гремлину. Судя по всему, Шрама это несколько расстроило. Он направился ко мне, явно с недобрыми намерениями.

      – Я разрешил копать могилу только одному! Какого лешего здесь сборище устроили?

      – Я их вообще не знаю. Спокойно рыл могилу, а тут пришли эти и начали отрывать меня от работы.

      Он прищурился и, покосив одним глазом на могилу, сказал:

      – Деревья не трогай, даже корни, сломаешь – буду убивать медленно и неприятно. А твои слова я проверю, и если ты меня обманываешь… – Не закончив фразы, он развернулся на каблуках и ушел.

      Странный он какой-то, но пусть проверяет, мне не жалко.

      Продолжил копать. На метр в землю я смог углубиться только через полтора часа, несмотря на рыхлость земли. Скорости моего рытья не способствовали ни мой голод, ни попадающиеся корни. Их приходилось аккуратно обкапывать со сторон, чтобы не повредить, благо корни были толстые.

      На дно могилы я положил скелет шахтера, постаравшись воспроизвести правильное положение костей скелета. Не уверен, что у меня получилось, но лучше получится вряд ли. Выбрался из могилы. Подумал, не сказать ли что напоследок.

      – Михась, ты был хорошим другом! – Я вздрогнул, у угла барака, прислонившись к стене, стоял орк-повар. Да что же это сегодня все ко мне внезапно подкрадываются? Где мои уши? – Спи спокойно, пусть земля тебе будет пухом!

      Он медленно доковылял до края могилы и бросил туда горсть земли. Смахнув слезу, он поплелся обратно к своему месту. Что-то эта сцена, да вообще все это задание как-то мало вязалось в моем сознании с играми. Похоронный ритуал – это святое, скорбь об умерших тоже не для игр. Как разработчикам пришла в голову больная мысль о подобном задании? Так нельзя! Нельзя…

      Я зарывал могилу с шахтером и думал о своем деде. Его сожгли, и прах его остался в крематории. Никто и не подумал забрать его оттуда. Хорош внук, даже не озаботился этим вопросом! Дед мне заменил отца и мать, а я вместо того, чтобы оплакивать его, начал играть в игрушку. И доигрался. До каторги виртуальной и вполне реального срока. Ох, дедушка, прости меня, недотепу! Прости, если можешь! Ты мне всегда говорил, что все мы не умираем окончательно, если нас поминают добрым словом. Я никогда тебя не забуду! Если бы я еще прислушивался к твоим советам! Как же мне не хватает тебя, твоей мудрости, твоего опыта! Как вообще люди могут жить в этих городах, где нет правды и справедливости? Почему они мирятся с этим? Почему