Избранная Луной. Лана Ежова

провожая отца до машины, а вот когда ворота закрылись, упала на газон лицом в траву.

      «Папа, папа… – мысленно повторяла она, заливаясь слезами. – Папа, папочка!..»

      – Даша! Нельзя же так! Он скоро вернется!

      «А если нет? Пропадет, как мама?»

      – Даша, успокойся! Он скоро приедет!

      «Нет… он обещал отвезти в зоопарк на день рождения, а сам уехал…»

      – Глупости какие! У тебя разве сегодня день рождения?

      Я попыталась поднять девочку за руки, но она обмякла, растеклась по газону растаявшим на солнце пластилином. Впрочем, даже так я бы легко занесла ее в дом, но как бы не усугубить ситуацию проявлением силы.

      Всхлипы и мысленные крики лишали самообладания и Лизу, и меня. И если скривившаяся экономка почти сразу сбежала в дом, то я растерялась.

      Как успокаивать истеричек, я знала: пощечина или холодная вода на голову быстро приводят в чувство. А что делать с маленькой крикуньей? Да еще менталом, который не контролирует влияние своих эмоций на окружающих? Я не позволяла себе окунуться в чужое отчаяние, мысленно твердя, что оно не мое. Но чувствовала, что еще чуть-чуть – и буду плакать рядом с девочкой.

      Оглянулась на дом – Ким с Лизой не спешили мне на помощь. Предатели!

      – Значит, зоопарк любишь? Весь не обещаю, а одного зверя показать могу. Только не пугайся, ладно?

      Дарья услышала – перевернулась на бок и, убрав ручки от лица, удивленно воззрилась на меня:

      «Не пугаться? Кого, Миа?»

      – Жди, сейчас увидишь.

      Я бросилась к лабиринту из ароматной туи, на ходу развязывая пояс белого шифонового платья. Не забираясь далеко, благо зеленые стены были выше меня, быстро стянула одежду. Упав на колени, выровняла дыхание.

      Глубокий вдох. Выдох. И снова вдох… Звездное небо перед глазами. И полная луна в ореоле холодного серебристого сияния…

      Хруст костей. Боль прострелила позвоночник. Отозвалась в макушке. Ударила в кончики пальцев. И растеклась по всему телу. Кожа горела, плавясь на медленном огне моего личного ада.

      Я не кричала – только прокусила губу удлинившимися клыками.

      Истинные оборотни, рожденные с двумя ипостасями, не испытывают боль. Они превращаются в мгновение ока. Обращенные этому учатся со временем.

      Я же слишком долго подавляла новую суть. И боль была моей платой за отказ принять саму себя.

      Тело перестало раздирать на части, и мир окрасился в другие цвета, обрел новые запахи и вкусы. Я высунула язык, ощущая, как по морде стекает кровь. Облизалась. Сладко-солено. Вкусно.

      Отряхнувшись, поспешила к притихшей девочке. Надеюсь, она не уловила мои муки. Не должна бы.

      О том, что маг запретил оборачиваться возле его дочери, я помнила. Но чтобы остановить поток детских слез, готова была ухватиться за любую возможность, даже такую, которая в дальнейшем вылезет боком.

      Без ложной скромности заявляю: из меня получилась замечательная волчица. Сильная, высокая в холке, с густой, стального цвета шерстью, отливающей по бокам рыжим, и мощными лапами. С выразительными желтыми