Патриций. Джон Голсуорси

и он всегда чреват бурей!

      Сотни людей сновали по улице, но Милтоун едва ли замечал их; глазами веры он видел то, что желал увидеть. У собора св. Павла он остановился перед лавчонкой букиниста. Ее хозяину, маленькому, щуплому Уильяму Раймеллу, было хорошо знакомо это бледное, серьезное, не лишенное своеобразной красоты лицо, и он тотчас выложил на прилавок свое последнее приобретение – «Утопию» Томаса Мора. Это издание, уверял он, – величайшая редкость; за всю свою жизнь он продал еще только один такой экземпляр, да и тот буквально рассыпался в руках. Этот сохранился куда лучше. Но и он проживет лет двадцать, не больше – подлинный экземпляр, выгодная покупка. Томас Мор теперь редко попадает на прилавок, не то что еще несколько лет назад.

      Милтоун раскрыл книгу, и мирно спавшая крошечная книжная вошь медленно поползла внутрь, к корешку.

      – Да, я вижу, что книга подлинная, – сказал Милтоун.

      – Для чтения она не годится, милорд, – предостерег букинист. – Листы того и гляди рассыплются в прах. Я уж вам говорил, у меня не было ничего лучше за весь год. Можете мне поверить!

      – Умный был мечтатель, – пробормотал Милтоун. – Социалисты по сей день только перепевают его.

      Маленький книгопродавец смущенно заморгал, словно извиняясь за Томаса Мора.

      – Так ведь он и сам был социалист. Я что-то не припомню, сведущи ли вы в политике, ваша светлость?

      Милтоун улыбнулся.

      – Я хочу видеть Англию примерно такой, Раймелл, о какой мечтал Томас Мор. Но я хочу действовать иным способом. Начну с верха.

      Книгопродавец кивнул.

      – Вот именно, вот именно. Думаю, мы к этому придем.

      – Должны прийти, Раймелл, – сказал Милтоун и перевернул страницу.

      На лице Раймелла выразилось страдание.

      – Боюсь, что при вашем пристрастии к чтению эта книга для вас слишком ветхая, милорд. Есть у меня еще одна диковинка – о китайских храмах. Тоже редкость, но не слишком древняя. Вы можете читать ее, сколько душе угодно. Она из тех, которые никогда не надоедают, как раз на ваш вкус. Забавный у них был способ кладки – пластами, – прибавил он, указывая на одну из гравюр. – Мы в Англии так не строим.

      Милтоун кинул на него острый взгляд, но лицо маленького человечка оставалось непроницаемым.

      – К сожалению, нет, Раймелл. А следовало бы, и мы непременно будем так строить. Я возьму эту книгу.

      И, коснувшись пальцем изображения пагоды на переплете, прибавил:

      – Прекрасная эмблема.

      Глаза маленького книгопродавца скользнули ниже, отыскивая под изображением храма условный значок – цену.

      – Совершенно верно, милорд. Я так и думал, что эта книга вам придется по душе. Вам я отдам ее за двадцать семь шиллингов шесть пенсов.

      Милтоун положил покупку в карман и распростился. Он прошел к себе в Темпл, оставил книгу на квартире