Сказки старого Таганрога. Игорь Пащенко

книг, душа его трепещет и воспаряет, благодарно наполняется до краёв смыслом прожитых книгой долгих лет среди людей. Многих, таких разных людей, навсегда становящихся частичкой тебя. Библиотечные запасы на стеллажах и полках, будто острова в океане, были его вотчиной, его миром, а он – их рачительным незримым хозяином…

      Он покрепче сжал книгу под мышкой и, аккуратно ступая по узкой лестнице, спустился в зал выдачи книг. Находку следует перепрятать и немедленно. Для этого у него найдётся парочка проверенных тайников. Старик повеселел. Он представил, как вскорости покойным вечерком сядет за любимый стол в центре большого зала, обязательно зажжёт главную люстру – гулять, так гулять! – и всласть полистает затёртые рыхлые страницы сегодняшней находки. Чихнёт пару раз от книжной пыли – не без того, разгладит заломленные уголки, подклеит расползшийся корешок. А ещё будет такая радость, если за окнами долго-надолго забубнит дождик да станут позвякивать неугомонные трамваи…

      Будет, будет что вспоминать в старости! Тут он уже захохотал в голос. Хорошо у него про старость получилось, нашёлся красный молодец. Давай, ковыляй, не задерживай, червь книжный!

      Ближайший тайник был в еле приметном переходе от зала выдачи в отдел комплектования. В нем уже хранились толстенный Пушкин юбилейного, выпущенного к столетию поэта издания; приключения весёлых Самоделкиных, зачитанные до дыр; полугодовая подписка журнала «Мурзилка» за девятьсот шестьдесят забытый год и рассыпающийся томик русских народных сказок. Пошарив рукой среди схороненных богатств – не завелись ли пройдохи мыши? – старик устроил Маяковского на почетное верхнее место: «Ну, теперь ты дома, знакомься с собратьями».

      Он тщательно прикрыл тайник, осенив его крестом. Призадумавшись, застыл на пороге главного зала и залюбовался. Огромная ветвистая люстра величественно плыла в вышине. Хотя нет, какая же это люстра? О, скорее цепкий якорь, который небесный летучий корабль спустил на самое дно, распугивая сонных обитателей земли. Корабль застыл в немыслимой вышине и, видно, мается в ожидании попутного ветра. Стены библиотеки вдруг померкли перед взором старика, и стали видны уходящие во все стороны облака. Они простирались в бесконечность – то нежно розовые от восходящего солнца, то тёмные, набухшие весенним дождём, то в отсветах далеких гроз. Облака безмолвно клубились, готовые расступиться перед высоким носом небесного корабля и вновь сомкнуться за его кормой. Старик щёлкнул пальцами, и якорь запылал сотнями искорок, рассыпавшихся по бронзовым ветвям и веточкам.

      «На эти-то огоньки и ловятся сухопутные души», – подумалось старику. Ему бы сейчас ловко подняться на палубу небесного корабля, привычно встать на мостике, широко расставив ноги в крепких просоленных ботфортах и, приложив к глазу сияющую в рассветном солнце подзорную трубу, глянуть по курсу и зычно скомандовать: – А ну, лоботрясы, морского ежа вам в глотку, трави якорь, поднимай паруса! Полный