Если нам судьба…. Лилия Лукина

квартиры моего дяди, Вы сказали: «Если нам судьба, то мы обязательно встретимся». Надеюсь, что по всем этим подробностям Вы меня вспомните.

      У меня родились мальчики-близнецы. Сейчас они уже взрослые, и у них свои дети. На этой фотографии им столько же лет, сколько тогда было Вам. Я посылаю ее для того, чтобы Вы знали – Ваш след на земле остался.

      Желаю Вам прежде всего мужества, ведь, несмотря ни на что, жизнь продолжается, а также всего самого доброго, светлого и радостного. Будьте счастливы».

      Ни подписи, ни телефона, ни адреса. Я отложила письмо и взяла фотографию. Снимок был черно-белый, любительский, невысокого качества, сделан, видимо, на пляже. На фоне каких-то кустов на песке сидели три парня: похожие на Власова близнецы, на правой щеке одного была крупная черная родинка (если это только не дефект пленки), и несколько в стороне, боком к снимавшему, третий, чуть постарше. То ли он был с ними, то ли нет.

      – Это правда, Александр Павлович?

      – От первого до последнего слова. Самое ужасное то, что я не помню ни ее имени, ни дома, ни номера квартиры, около которой мы тогда простились. Поэтому искать в Москве совершенно бесполезно – ведь прошло столько лет. А что вы скажете о мальчиках? Я нашел свои старые фотографии и сравнил – просто одно лицо.

      – Александр Павлович, постарайтесь вспомнить хоть что-нибудь об этой девушке. Может быть, она вам что-то рассказывала о себе, на каком факультете училась, на какой улице жила…

      – Елена Васильевна, можно, я буду называть вас Лена, вы ведь мне в дочки годитесь. – При этих словах его голос дрогнул. Душевная рана еще не затянулась и кровоточила при малейшем прикосновении, – Вы думаете, я не пытался?.. Она, конечно, что-то рассказывала, но я в то время был настолько упоен собой, настолько горд тем, что учусь в театральном, что слышал только себя. Вы знаете, только придя домой я обнаружил, что был у нее первым.

      – Ну, знаете… – изумленно протянула я. – Тому, что молоденькая провинциалочка поступила вот так, есть, на мой взгляд, только одно объяснение – как ни пошло это звучит, но это любовь с первого взгляда, чему я, в общем-то, не очень удивляюсь – я ведь помню вас в ваших первых фильмах. Театр – еще туда-сюда…Погуляли, выпили шампанского, тоже понять можно… Но отдаться впервые в жизни на лестничной площадке практически незнакомому человеку?! На это можно решиться только по любви! Ведь если бы она сделала это от легкомыслия, то не стала бы сохранять беременность. А то, что она, узнав о вашей трагедии, послала фотографию, говорит, я думаю, о том, что чувство это не угасло… – размышляла я вслух, а потом решительно сказала: – Вот что, Александр Павлович, мне нужно задать вам несколько вопросов довольно деликатного свойства, вы разрешите?

      Власов недоуменно посмотрел на меня – она, мол, еще спрашивает. Несмотря на изможденный вид и запавшие глаза, взгляд его был по-прежнему необыкновенно выразителен. Но я уже не воспринимала его как известного артиста, для меня он был пусть и очень знаменитым, но клиентом, то есть человеком,