Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние (сборник). Юлиан Семенов

мать. Она была хорошая портниха и помногу зарабатывала. А вообще, очень был элегантный парень. Такой, знаете ли, красавец. Шрамик у него на лбу есть. Витька Кодицкий ему лоб разбил кирпичом. Он его вообще убить хотел.

      – За что?

      – Никто не знает. До сих пор.

      – Вы адрес Кодицкого помните?

      – Конечно.

      – Давайте-ка я запишу.

      Кодицкий

      – Я этого человека, по правде говоря, ненавижу, а поэтому вам нет смысла со мной говорить. Объективности во мне быть не может.

      – А в чем д-дело? – поинтересовался Садчиков.

      – В нас с ним.

      – Вы мне мож-жете рассказать?

      – Нет.

      – Нам сейчас дороги даже самые к-крохотные крупицы сведений о нем.

      – Это ясно.

      – Так что нам нужна ваша помощь.

      – Я же говорю – я тут необъективен.

      – А что вы можете рассказать о нем – даже необъективно?

      – Какой смысл в необъективных сведениях? Мне он кажется уродом, а на самом деле это не так. Я его считаю кретином, а он далеко не глуп. Я его считаю подлецом, а он был где-то просто совершенно обыкновенным, только слабовольным и самовлюбленным человеком. Я его ненавижу как преступника морального. Даже как убийцу – косвенного. А он про это ничего не знает… Так что – какой смысл?

      – З-знаете, будет даже бесчестно с в-вашей стороны не рассказать мне все. Либо вы не должны б-были мне говорить того, что сказали только что, либ-бо уж договаривайте. Тогда он был убийцей косвенным, а сейчас он убийца прямой. С наганом в кармане, ясно это в-вам? Он сейчас ходит по городу с оружием!

      – Вы будете протоколировать то, что я скажу?

      – Вы не х-хотите этого?

      – Я требую, чтобы этого не было.

      – Обещаю вам.

      – Так вот. У меня была невеста. В общем, где-то жена. Я уехал на практику. У меня был ключ от ее комнаты. И когда я вернулся на неделю раньше срока и вошел в комнату, я увидел в кровати вместе с ней его. Ясно вам?.. Это случилось в ночь перед моим возвращением. Приехали наши ребята и устроили у нее вечеринку. Пили, смеялись, шутили. А он ей мешал водку с вином. А когда все разошлись, он остался у нее. Он нарочно напоил ее.

      Я тихо ушел из квартиры – они не слышали меня – и ждал его в подъезде где-то часа четыре. Я начал бить его, я бы его убил. Но он убежал. А она потом вышла замуж за одного моего приятеля. Он любил ее еще со школы… Ей ничего не оставалось делать, потому что тогда не разрешали абортов. И родила мальчика. От него, от этого негодяя. Понимаете? А ведь она была честным человеком. Честный же человек, совершивший подлость, ищет искупления. А она вольно или невольно – мне где-то очень трудно судить об этом – совершила три подлости: с ним, со мной и с моим другом, который ничего не знает до сих пор. И вот в прошлом году, летом, она нашла искупление во время маршрута георазведки по горному Вилюю.

      – Понятно. Я, конечно, н-нигде не буду записывать этого. Но мне нужно ее имя.

      – Зачем?

      – Для будущего. И за п-прошлое.

      – Ее звали Ляля. Доброе имя, правда? Очень нежное