Московская сага. Поколение зимы. Василий П. Аксенов

Вот возьму и рожу девчонку, а потом брошу своего солдафона и уеду в Париж, к дяде. Выращу француженку, звезду экрана, новую Грету Гарбо... уеду с ней еще дальше, в Голливуд... Вот так когда-нибудь мое лицо – ее лицо – вернется в эту паршивую Москву, как плакат Мэри Пикфорд на афишной тумбе.

      Ей стало не по себе, она приложила руку к животу под широченным пальто, дыхание сбивалось. Не дай Бог, начну прямо здесь. За афишной тумбой с именами Пикфорд, Фербенкса и Джекки Кугана, а также гимнастов Ларионова – Диаболло остановился извозчик. С дрожек соскочил военный. Она не сразу сообразила, что это Никита.

      – Ну, наконец-то! – вскричала она, когда он приблизился, весь в своих нашивках и бранденбурах.

      Никита с улыбкой поцеловал ее.

      – В вашем положении, сударыня, в постельке надо лежать, а не назначать свидания господам офицерам!

      Вероника тут же разнервничалась, закуксилась, чуть не расплакалась.

      – Неужели ты не понимаешь, что я не могу без Москвы? Да для меня просто пройтись по Столешникову – истинное счастье! Что же, в кои-то веки приехать в Москву и сидеть в этом вашем Серебряном Бору, выращивать градовского наследника? Ну уж, это просто издевательство!

      Никита стал целовать ее в щеки, в припухший нос.

      – Спокойно, спокойно, милая. Скоро все уже будет позади!

      Вероника отворачивалась.

      – Ты только и боишься за своего детеныша, а на меня тебе наплевать!

      – Ну, Никочка, ну, деточка!

      Она вытерла лицо, спросила чуть поспокойнее:

      – Ну, что там, в этом вашем дурацком наркомате? Перевели тебя наконец в Москву?

      – Напротив, меня назначили замначштаба Запада.

      – Значит, опять этот вонючий Минск, – с унынием протянула Вероника. – Если бы хоть Варшава была наша.

      Никита вздрогнул. Легкомысленная женщина вдруг воткнула булавку в сердцевину тайных стратегических совещаний.

      – Что ты говоришь, Ника! Варшава?

      – Ну, а что? Все-таки какая-никакая, а столица, Европа. – Она уже сообразила, что коснулась чего-то самого запретного, и теперь не без прежнего наслаждения лукавила, дурачилась: – А что? Надо взять наконец Варшаву, пожить там немного, а потом уйти. Предложи в наркомате.

      Никита уже хохотал:

      – Киса, киса, ну, перестань валять дурака! Посмотри, какой у меня для тебя сюрприз – билеты к Мейерхольду!

      Вероника была поражена.

      – Билеты к Мейерхольду?! Да еще и на «Мандат»? Ну, Никита, ты превзошел самое себя! – Давно он уже не видел ее такой сияющей. – Когда это? Сегодня? – Вдруг набежала мгновенная туча. – Но я же не успею одеться!

      Никита опять зацеловал все ее щеки и нос.

      – Ну, Викочка, ну, Никочка, ну, зачем тебе как-то особенно одеваться? Ты и так вполне одета для... – Тут он сообразил, что чуть-чуть не ляпнул бестактность, и поправился: – Для революционного театра в конце концов. Мы еще успеем поужинать в «Национале», и ты увидишь, там все ахнут от твоего платья