Голая агрессия. Михаил Серегин

служителя закона пусты…

      Он выстрелил в нее трижды, затем произвел контрольный в голову и, спокойно сев в обычную «шестерку», поехал прочь. А она осталась лежать на асфальте, широко раскинув руки. Над головой было необъятное звездное небо, позади – короткая и, может быть, не самая тусклая жизнь…

      Иволгину позвонила в четыре часа утра его бухгалтер, Лидия Яковлевна Зарокова, и сообщила страшную новость. Он сел на кровати и обхватил голову руками. Для того чтобы протолкнуть шоу, ему пришлось залезть в долги…

      Теперь надо продать все, чтобы ему не пустили пулю в лоб. Печально, но игра закончилась не в его пользу.

      Вяло одевшись, он поехал к себе в контору. Спать после столь ужасных новостей было невозможно.

      Вспугнув спящего вахтера, Иволгин прошел в свой офис на третьем этаже. Здесь у него было все для того, чтобы беспроблемно жить и работать: туалет, ванная, жилая комната, приемная, личный кабинет, комната бухгалтера, зал заседаний.

      Усевшись в огромное кожаное кресло, он взял чистый лист бумаги и стал делать на нем раскладку. Задача была непростой: предстояло отдать двести тысяч долларов.

      Он знал, что сможет расплатиться, потому что никогда не брал больше того, чем владел сам, но столь нелепое фиаско повергло его в уныние.

      Когда Зарокова – тучная женщина с парой лишних подбородков – пришла на работу, она нашла шефа пьяным и кислым.

      – Сливай воду, Лидия Яковлевна. А заодно скажи, кто сообщил тебе о смерти Вики?

      Толстуха была взволнована. Ее руки терзали ремешки сумочки, которую она не успела выпустить из рук.

      – Какой-то мужчина – он не представился – позвонил мне домой, и я тут же перезвонила вам.

      – Мне ничего не просили передать при встрече? – Его тон был спокойным, но ничего хорошего не предвещал.

      – Нет, он сразу отключился.

      – Так, может, она жива еще?! А мы тут горюем! Может, это шутка?

      – Вот это вряд ли, – на пороге кабинета появился зевающий спросонья вальяжный брюнет в давно не глаженном костюме серого цвета. – Капитан Ревенев, отдел по расследованию убийств.

      Не пригласить капитана войти было бы со стороны хозяина офиса невежливо.

      – Присаживайтесь, – предложил Иволгин. – Чай, кофе?

      Они были ровесниками, высокий бородатый Дмитрий Игоревич и не менее высокий капитан.

      – Мое имя-отчество Роман Леонидович. Я буду вести это дело.

      Несмотря на пол-литра выпитого в гордом одиночестве виски, продюсер неплохо воспринимал окружающий мир. Он даже соображал, что к чему.

      – Нам тут всем так жаль, что Вика погибла. – Руки продюсера проворно спрятали листок с расчетами в стол.

      – Для вас это серьезная потеря?

      Вопрос не понравился Иволгину, и он стал слегка хамить:

      – Слушай, Роман Леонидович, а как ты думаешь, какого хрена я тут сижу с четырех утра и пью, а? Ты думаешь, это тебе бирюльки?

      Сонливость капитана как рукой сняло.

      – Я попрошу!.. – Следователь