Десять карат несчастий. Марина Серова

обо мне слишком высокого мнения, Юрий Михайлович. Меня ведь вовсе не вы занимаете. Скажу – посмеетесь только!

      – А ты говори, не стесняйся!

      – Я ведь компромат собираю. – Он сверкнул на меня глазами. – Да не на вас, а на Самойлову, – поспешила я его умиротворить.

      – Это еще зачем?

      – Ее чокнутый муж впал в паранойю и безумно боится стать рогоносцем. Ревность – это вам не шутки.

      Свиридов расхохотался, у него из глаз даже слезы потекли.

      – И кто же, по-твоему, ее любовник? – с трудом выговорил он сквозь смех.

      – Я что, должна вам все служебные тайны раскрывать? – спросила я кокетливо.

      – Ты со мной, Танечка, не заигрывай, а отвечай прямо на поставленные вопросы. Мы с тобой в разных весовых категориях, надеюсь, ты это понимаешь. Не хотелось бы к силе прибегать!

      – Еще не выяснила, – сказала я зло. – Может, это ее секс-секретарь? – сболтнула я первое, что пришло на ум.

      – Как-как ты Мишку назвала? – он буквально задохнулся от смеха. – Значит, докторишка бесится от ревности… Он что, разводиться собрался и имущество делить? Во нахал!

      Я воздержалась от комментариев.

      – Ладно, голубушка, продолжай в том же духе, только проясни мне один момент: почему ты в Ангелинином офисе в документах копалась? На бизнес-шпионаж смахивает!

      «До чего же ты осведомленный», – начала я раздражаться.

      – На всякий случай! Может, там какие письма любовные или фотографии… Да что я вам всю подноготную своей работы объяснять должна? – как я жалела сейчас, что не захватила в сумочке пистолет. – Может, она на чей счет крупную сумму денег перевела в качестве подарка?

      Версия мне самой не понравилась, очень уж получилась прозрачная, но Свиридов, кажется, купился или, по крайней мере, сделал вид:

      – Можешь продолжать свои дурацкие игры. Плевать мне, кого этот недоумок подозревает, но предупреждаю, в мои дела не лезь! Кстати, а с каких пор ты работаешь на благотворительных началах?

      Я задумалась, не зная, что ответить. Не хотелось Владика выдавать. Но Свиридов и сам сообразил:

      – Так это он Линкиными бабками собрался расплачиваться? Ну наглец! – и снова расхохотался.

      – У меня руки от наручников онемели, – пожаловалась я.

      – Сними, – велел Свиридов амбалу. – Тебе куда? – обратился он ко мне. – Могу подбросить!

      – А к Мишке можно? – меня черти разбирали поиграть с огнем. К моему изумлению, Юрий Михайлович к моей просьбе отнесся добродушно:

      – Пожалуйста! Работа есть работа, а тебе, Танюша, красиво жить не запретишь! – и повернул ключ зажигания.

      Он доставил меня прямо к институту, где располагался офис «Цирцеи». Я глазам своим не поверила, когда вышла из машины. Свиридов развернулся на своей «Ауди» и скрылся за поворотом. Я нисколько не сомневалась, что он и есть любовник Ангелины Михайловны и ему абсолютно без разницы, узнает ли об этом Владик. Интересно другое, чего он так всполошился? Неужели они и правда задумали убрать Самойлова? Но зачем? Ведь к их бизнесу он не имеет совершенно никакого