Хвост ящерицы. Тайна русского Кёнигсберга. Валерий Сергеев

служил полевым хирургом в войсках Фридриха II.

      – Приходил ли кто-нибудь ко мне, Петер?

      – А как же! Прибыл посланник от его сиятельства генерала Суворова. Он передал вам небольшой подарок от губернатора – корзину с великолепной ветчиной!

      – Прекрасно. Нарежь немного тоненькими ломтиками и отнеси в мой кабинет.

      – Собираетесь работать, господин профессор? – Лицо слуги оставалось в тени, откуда лишь поблескивали белки глаз.

      – Нет, я только хочу просмотреть план диссертации Орловского и немного почитать Джонатана Свифта.

      В кабинете профессора были плотно задёрнуты шторы, на столе стоял канделябр с горящими свечами. На висевшем справа от окна гобелене был изображён всадник, пытающийся добить копьём спасающегося бегством раненого вепря. Майбах любил этот гобелен и считал его настоящим произведением искусства.

      В углу кабинета напольные часы пробили восемь раз.

      Тёплый глинтвейн, уютные огоньки свеч, тишина и прекрасные ломтики ветчины сделали своё дело, совершенно расслабленный и умиротворенный профессор задремал…

      Разбудил доктора Майбаха посторонний звук. Он открыл глаза и с изумлением обнаружил, что… вилка, находящаяся на столе, слегка постукивает о краешек тарелки, в которой недавно лежали ломтики ветчины. Вилка сама по себе стучала о тарелку!!! А нарисованная на её дне голова копчёного поросёнка вдруг открыла глаза и… состроила мерзкую гримасу! Сердце ёкнуло в груди доктора. «Спокойнее, – машинально подумал он, – не поддавайся… Это всего лишь мираж…»

      Он поднял глаза и с ужасом увидел, что всадник на гобелене тоже ожил. Он нёсся прямо на профессора, волосы его развивались на ветру, глаза горели адским пламенем, а копьё нацелилось Майбаху прямо в грудь. Страх, дикий животный страх, который, казалось, невозможно пережить, охватил профессора!

      Глава 5. Циркуль и наугольник

      Поздним вечером 17 января 1761 года в двери роскошного особняка, расположенного в северной части Королевского пруда, настойчиво постучали.

      – Что вам угодно, сударь? – спросил привратник, приоткрыв дверь.

      – Я провёл много лет в пути, двигаясь с запада на восток, к солнечному свету, – туманно объяснил путник. – Надеюсь, что я попал к своим братьям, вместе с которыми мы достигнем тех вершин, с коих светлый лик Великого Архитектора будет наиболее близок и ясен…

      – Проходите, сударь, – широкоплечий привратник отстранился от дверного проёма, впуская позднего гостя. – И подождите немного. Сейчас господин Вейлис спустится к вам.

      Вошедший снял шляпу и стряхнул на пол налипший на неё снег.

      – Благодарю вас, – ответил он. – Смею ли я надеяться, что судьба доставила меня в известную всей Европе ложу «Три короны»? – И огляделся.

      Обычная прихожая, стол с креслами, справа – дверь, в которой, похоже, оборудовано караульное помещение… На стене,